"О сошествии Христа во ад. Ответ на брошюру Зайцева А.А" архим. Рафаил Карелин

Глава VII. Сошествие во ад

Господин Зайцев пишет: "Богословский смысл посмертной встречи ветхозаветных праведников с Богом раскрывается в апостольском и святоотеческом учении о сошествии Христа во ад". В данном контексте вместо "раскрывается в апостольском и святоотеческом учении" точнее было бы написать "новооткрывается в лекциях г-на Осипова".
Далее г-н Зайцев приводит цитату из Св.Писания: Христос находящимся в темнице духам, сойдя, проповедовал, некогда непокорным ожидавшему их Божию долготерпению, во дни Ноя, во время строения ковчега (I Петр. 3, 18-20). Прибавим конец фразы, который г-н Зайцев, стараясь быть лаконичным, сократил: ... то есть восемь душ спаслись от воды, т. е. в восьми душах пребывала земная Церковь во время всемирного потопа.

Эти слова не особенно устраивали г-на Зайцева, так как в дальнейшем он хочет показать, что сравнительная немногочленность Православной Церкви по отношению к остальному человечеству говорит о том, что есть другие возможности и пути к спасению. В связи с этим г-ну Зайцеву может быть задан вопрос: оказавшихся в ковчеге людей по отношению к допотопному человечеству было гораздо меньше, чем православных по отношению к другим религиям; почему же тогда спаслись от потопа только восемь душ, а остальные нашли себе могилу в мировом океане, где не могильные черви, а рыбы и морские звери пожрали их тела? Как могла Церковь, процветавшая в племени Сифа, вдруг сократиться до восьми человек? Значит численные отношения и сопоставления здесь неуместны. Церковь - аксиологическое, а не арифметическое понятие.

Праведники находятся в единстве с Богом. Святость - это соединение конечного с Бесконечным. Считать и сопоставлять можно количество предметов, а не личностей. Христос вошел в ад человеческой душой, поэтому обитатели ада должны были узнать в Нем своего Мессию. Он сошел в ад, когда Его Тело пребывало в гробнице; Он покинул ад в Свое Воскресение из мертвых.

В аду, как и на земле, в Него могли поверить, от Него отвернуться, принять весть о спасении или остаться глухими. Апостол Петр останавливает наше внимание на том, что Христос проповедовал тем, кто, будучи на земле, отверг пророчества Ноя. Это были люди из смешанного Сифо-Каинового потомства; они еще помнили Предание, существовавшее в роде Сифа. Но дух Каина преобладал в них; постепенно он стал властителем их жизни, их дум, желаний и поступков.

В Библии написано, что они стали плотью (см. Быт 6, 3), т. е., живя на земле, жили только землей. Нечестие и грех усиливались все больше. Перед водным потопом человечество уже духовно погибало в невидимом потопе греха. Ной призывал людей к покаянию, но никто не откликнулся на его проповедь.

Казалось, что сердца этих людей сделаны из камня, и проповедь, которая продолжалась около ста лет, оказалась бесплодной. Но это не так. Несчастье, как молот, разбивает камень человеческого сердца. Когда начался потоп и люди увидели, что сбываются слова праведного Ноя, многие из тех, кто не принял слово праведника, перед лицом неминуемой смерти осознали свою греховность и принесли покаяние. В то время еще не было забыто древнее Придание, которое хранилось в роде Сифа, о пришествии на землю Мессии и Божием суде над человечеством (в Послании Иуды есть отрывок из "Книги Еноха", допотопного патриарха; об этом мы упомянули раньше).

Души тех, кто умерли с покаянием в сердце и молитвой к Богу на устах, пребывали в аду в надежде на Искупителя. Те, кто погибали с отчаянием и проклятиями небу, ослепили внутренние очи своей души, и они в аду не увидели и не познали сошедшего к ним Спасителя. Проповедь Христа была обращена не только к допотопным людям,- их ап. Петр взял для примера,- а ко всем умершим до распятия Христа. К тем, кто на земле, имея руководством к вере древнее Предание и следуя заповедям Божиим, находящимся в Предании, и голосу своей совести, подтверждающему эти заповеди, узнали своего Спасителя в Его человеческой душе, а также к тем, кому был дан закон Моисея, книги Ветхого Завета и Иерусалимский храм. Вера и тех и других должна была проявиться в делах любви и милосердия.

Духовные интуиции человека похожи на струны лиры, которые прикреплены двумя концами к ее основе: один конец, держащий струну- это чистое вероисповедание, другой конец - добрые дала. С какого бы конца не порвалась струна, она будет уже безмолвствовать.

Желание г-на Осипова и г-на Зайцева - доказать, что струна богопознания может крепиться только на одном конце: на врожденной человеческой морали. Когда человек не имеет веры в единого Бога или теряет ее, то вакуум, образовавшийся в душе, заполняет демоническая сила, здесь не может быть третьего состояния. Даже индифферентизм и агностицизм - это скрытые формы отречения от Бога. Языческие ритуалы, инициации и мистерии - это включение души в мир демонических сил, это сочетание своего сердца с древним богоборным змеем. Святые Отцы говорят, что первородный грех является потенцией всех грехов.

Господин Зайцев думает, что без Крещения можно погасить пламя первородного греха. Как видно, он не испытал на себе тирании этой разрушительной силы. Или он из-за своих личных достоинств и богатой "естественной совести" вообще забыл, что в мире есть зло. Есть и третий вариант: он не хочет портить отношения с "хозяином" ада, так сказать, в предусмотрительных целях. Но мне кажется, что скорее всего он просто не рассуждая принял мнение своих учителей за истину.

Далее г-н Зайцев приводит в некотором сокращении цитату из Первого послания ап. Петра, которую мы приводим полностью: Они (язычники) дадут ответ Имеющему вскоре судить живых и мертвых. Ибо для того и мертвым было благовествуемо, чтобы они, подвергшись суду по человеку плотию, жили по Богу духом (I Петр. 4; 5, 6).

Далее начинается опять же голословное утверждение, развязность которого можно сравнить с самоуверенностью Остапа Бендера - "великого полемиста", который хорошо усвоил психологический прием: люди больше верят не словам, а тону и выражению лица рассказчика; главное - говорить без сомнений и колебаний, спорное преподносить как доказанное и давно известное, при этом на оппонента смотреть с изумлением: неужели он не знает таких очевидных истин? Поэтому г-н Зайцев начинает свои комментарии без всяких доказательств, считая их очевидными аксиомами.

Обычно, когда читатель встречается с такими приемами, то в первый раз серьезно не аргументированная новаторская мысль вызывает у него сомнение; он задает себе молчаливый вопрос: а где же основание, где доказательство, но успокаивает себя мыслью, что доказательства будут приведены дальше; затем он забывает об этом. Когда ему вторично встречается то же суждение автора, то оно кажется ему уже чем-то знакомым. А когда оно повторяется чуть ли не на каждой странице, то, в конце концов, он воспримет его как нечто общеизвестное, забыв, что доказательство здесь заменено повторением. Есть сказочка о том, как крестьянин вел на рынок продавать быка.

Несколько человек, сговорившись заранее друг с другом, встречали его на пути и задавали один и тот же вопрос: сколько стоит овца, которую он ведет. В конце концов крестьянин сам поверил, что это не бык, а овечка, и продал его за предложенную цену.

Говорят, что на этом принципе повторяемости основано большинство реклам. Поэтому здесь г-н Зайцев поступает как психолог. Он Православие называет католицизмом, а отклонения от Православия - свидетельствами истинного Православия.

Есть здесь и еще один немаловажный фактор, на который рассчитывает наш психоаналитик: у большинства читателей нет под рукой литературы, по которой они могли бы проверить доводы г-на Зайцева, а также профессиональных знаний, необходимых для этого. Они чувствуют фальшь модернистов, но интуитивно, не имея средств фактически убедиться, что их просто-напросто вводят в заблуждение.

Сделаем маленький экскурс в историю. Папа Григорий ХIII организовал институт для православных студентов, а в тайных инструкциях католикам-преподавателям было запрещено склонять студентов к прямому переходу в католицизм. Они должны были, оставаясь внешне православными, стать проводниками католического влияния и образа мысли в православных, преимущественно в славянских странах.

Диспуты между католической стороной и православными студентами также не рекомендовались. Расчет был основан на следующей, глубоко продуманной тактике, а именно, на монтаже цитат из Отцов Православной Церкви. Выдернутые из контекста, в ряде случаев искаженные, цитаты располагались по определенной системе так, чтобы создать впечатление, как будто католическое учение согласно учению Отцов единой древней Церкви.

При этом студенты участвовали в православном богослужении, обучались бесплатно, получали стипендии. Программа была рассчитана на долгий срок. Так шла подготовка к будущей унии: медленно и планомерно создать идеологический плацдарм католицизма в православных странах.

Господа зайцевы усвоили себе этот прием и, борясь с мнимым католицизмом, они оказываются на самом деле продолжателями идеологического метода католиков для проведения своих идей, надо добавить - отдающих протестантизмом и теософией. Позвольте спросить г-на Зайцева, который приобрел такие знания в патрологии, послушав несколько лекций г-на Осипова: когда он искал аргументы в патристике, стараясь опереться на цитаты Святых Отцов, то не встречал ли он у этих Отцов альтернативных к его мнению взглядов, а если встречал, то как поступал с такими текстами приводил их параллельно для полноты картины или же старался спрятать подальше?

Честный исследователь собирает по возможности все высказывания Отцов по определенному вопросу и затем делает общий вывод. А как поступает г-н Зайцев (и иже за ним) в подобных случаях? Собирает или выбирает? Покоряется Святым Отцам, когда видит, что они учили другому, или старается Святых Отцов покорить себе?

В Церкви всегда находились вероучительные книги, по которым люди, не имеющие специального образования и многотомных библиотек, могли узнать православное учение, чтобы не попасться в скрытые сети. Современные модернисты кричат, что вероисповедальных символических книг в Православии вообще не существует, а кто обращается с доверием к "Посланиям Восточных Патриархов", катехизисам и т. д., тот оказывается католиком-схоластом! В 30-ые годы XX века неугодных лиц называли "врагами народа" без всяких улик и доказательств. Если человек спрашивал, в чем его вина, то на него смотрели с негодованием: что это за наглость!

Враг народа, а еще смеет много говорить! Теперь г-да модернисты, зная настороженность православного народа к католицизму, который причинил столько зла и насилия, решили тот же метод применить к православным традиционалистам, а именно, объявлять их врагами Церкви - скрытыми католиками.

Теперь я сделаю небольшое отступление. В IX главе "К вопросу о границах Церкви" г-н Зайцев задает мне вопрос, как я отношусь к личностям таких замечательных духовных писателей, как архиепископ Иоанн (Максимович) и иеромонах Серафим (Роуз). Как видно, он относится к ним очень положительно, так как на их примере хочет доказать присутствие благодати в христианских общинах, прервавших с Вселенской Церковью литургическую связь, а именно, что их творения написаны с мощью благодати. Этого вопроса я коснусь в своё время. А теперь мне хочется ответить г-ну Зайцеву словами самого о.Серафима (Роуза).

Замечание о нынешних клеветниках блаженного Августина

Православное богословие XX века испытало "патристическое возрождение". Без сомнения, в этом "возрождении" есть много положительного. Ряд православных учебников последних веков, излагая определенные доктрины, пользуясь частично западной (особенно римо-католической) терминологией, не отдавали должного почтения некоторым из глубоко православных Отцов, особенно ближайшим к нам по времени (св. Симеон Новый Богослов, св. Григорий Палама, св. Григорий Синаит).

"Патристическое возрождение" в XX веке по крайней мере отчасти исправило эти недостатки и освободило православные академии и семинарии от витавших в их стенах недолжных "западных веяний". Фактически оно явилось продолжением того движения за православное самосознание, которое было начато в ХVIII - начале ХIХ вв. св. Никодимом Святогорцем, св. Макарием Коринфским, блаженным Паисием Величковским, митрополитом Московским Филаретом и другими - как в Греции, так и в России. Однако "возрождение" это имело и свою негативную сторону.

Прежде всего, к XX веку но уже стало (и поныне остается в значительной степени) "академическим" феноменом: абстрактная, оторванная от действительности жизнь, несущая отпечаток ничтожнейших страстей  современных академических  кругов - самодовольства, жажды превосходства, отсутствия снисходительности в критике взглядов других, образование партий и кружков "посвященных", диктующих "моду" на взгляды.

Некоторые исследователи настолько возревновали о "патристическом возрождении", что находят "западное влияние" всюду, куда ни глянут, становятся гиперкритическими в отношении к "вестернизированному" Православию последних столетий и позволяют себе крайне пренебрежительное отношение к очень почитаемым православным Отцам (как к нынешним, так даже и к древним) по причине "западности" их взглядов.

Эти "ревнители" едва ли подозревают, что своими действиями выбивают православную почву из-под собственных ног и низводят непрерывную православную традицию к некоей "партийной линии", которую их небольшая группа якобы разделяет с Великими Отцами прошлого. Последнее опасно приближает "возрождение патристики" к разновидности протестантизма <сноска: Критику подобного результата "возрождения патристики" см.: F. M. Pomzansky. "The Liturgical Theology of Fr. A. Schmemann". The Orthodoh Word, 1970, no. 6, pp. 260-280. (о. Михаил Помазанский. "Литургическое богословие о. Александра Шмемана").>.

Блаженный Августин стал в последние годы жертвой этой отрицательной стороны "патристического возрождения". Возросшее теоретическое знание в области православного богословия в наше время (в противоположность богословию Святых Отцов, которое было неразрывно связано с ведением христианской жизни) вызвало усиление критики блаженного Августина за его богословские ошибки. Некоторые ученые-богословы даже специализируются на "разбивании в пух и прах" Августина и его богословия, едва ли оставляя кому-либо возможность верить, что он все еще может считаться Отцом Церкви.

Иногда такие ученые вступают в открытый конфликт с православными учеными богословами "старой школы", которым объясняли в семинарии некоторые ошибки Августина, но которые признают его Отцом Церкви, не выделяя из числа многих других. Эти последние ученые ближе к прошедшему через века традиционному православному взгляду на блаженного Августина, тогда как первые скорее грешат преувеличением ошибок Августина, чем снисхождением к ним (как поступали Великие Отцы прошлого), а в их академической "правильности" зачастую недостает того внутреннего смирения и чистоты, которые отличают достоверную передачу православного Предания от отца к сыну (не только от профессора к студенту)".

Что касается второго крупного церковного деятеля и писателя с широким тематическим спектром, архиепископа Иоанна (Максимовича), о котором говорит г-н Зайцев, как о выдающейся личности, то я скажу о его отношении к блж. Августину, опять-таки словами о. Серафима (Роуза):"Архиепископ Иоанн Максимович, став правящим архиереем Западной Европы, высказывал нарочитое почитание блж. Августина. Так он предпринял составление особой церковной службы в честь его. Архиепископ Иоанн совершал эту службу ежегодно, в праздник блж. Августина". <сноска: Серафим Роуз. Приношение православного американца. С. 668, 671>.

Теперь вернемся к вопросу о сошествии Христа во ад. Г-н Зайцев комментирует два текста из послания ап. Петра (см. I Петр. 3, 18-20; I Петр. 4, 5-6), которые мы поместили выше. Внимательно прочитав эти комментарии, вы можете проследить в них ту тенденцию к охаиванию Православие под видом борьбы с католицизмом, о которой с такой проницательностью и предвидением писал о. Серафим (Роуз).

Господин Зайцев пишет: "Католическому богословию присуще так называемое ограничительное толкование этих апостольских текстов". Оказывается г-н Зайцев успел выучить все католическое богословие и католическую экзегетику, и не только изучил, но и осмыслил, сравнил с Православием и сделал вывод (т. е. далеко превзошел своего учителя). Что это за выражение - "так называемое ограничительное толкование"? Так называемое,- значит вошедшее в обиход.

В классических богословских трудах его нет, похоже оно взято из словаря какого-нибудь модерниста, а может быть придумано на ходу, чтобы показать, что мнимый католицизм, а на самом деле православный традиционализм, требует оставаться в границах святоотеческих толкований, а не увлекаться "неограничительным" свободным полетом своего воображения.

Приведем цитату из брошюры Зайцева, которая начинается по православному, а кончается нелепицей: "Христос сходил во ад, чтобы, во-первых, вывести из него Своих избранников, т.е. тех ветхозаветных праведников, которые упоминаются в Библии (уточним: которые верою в грядущего Мессию и добрыми делами заслужили спасение - праведников из всех народов), ...и, во-вторых, обличить нечестивых, т.е. не уверовавших в Него за время земной жизни". Обличение - это обнаруживание их посмертного неверия. Как будто все в порядке, но дальше нас ожидает сюрприз.

"Кроме того,- продолжает г-н Зайцев,- по мнению средневековых католических богословов, сошествие во ад было лишь "одноразовым" событием". Что за странный прием: ссылаться на средневековое католичество, чтобы этим доказать, что подобное учение должно быть исключено в Православии, как будто бы католицизм это не искаженное христианское учение, которое когда-то было единым, а сплошное антиправославие.

Католические богословы говорили, что Иисус Христос- Сын Божий, значит нам в силу негативного отношения к католицизму надо отвергнуть этот догмат? Опять с логикой что-то не в порядке. Но мне кажется, что все-таки здесь г-н Зайцев хорошо понимает, что делает,- создает психологический фон, чтобы неискушенные в диспутах или слишком доверчивые, а поэтому не способные заподозрить г-на Зайцева в таких подделках, подумали бы: "А кто его знает, может быть оппоненты Осипова действительно находятся под влиянием католицизма".

Что это за выражение - "одноразовое сошествие"? Одноразовым может быть употребление, а действие - единственным. Средневековые схоласты, несмотря на все их неправильности и ошибки, все-таки не были так беспомощны в филологии. Новаторство в богословии порождает новаторство, т.е. неологизмы в языке, уже потому, что язык тесно связан с мышлением человека. Вульгаризмы языка говорят о вульгаризмах мышления.

Далее г-н Зайцев приводит мои слова, разумеется в своей интерпретации, чтобы затем стилизовать их под католицизм: "...Таким образом, Христос не разрушил ад в собственном смысле этого слова, а лишь "уязвил" его, освободив из под его власти лишь малую часть его заложников". С этим г-н Зайцев не согласен. Но что значат слова г-на Зайцева - "разрушил ад в собственном смысле этого слова"? Какой-то абсурд. Тогда ад перестал бы существовать. Разумеется, многие либералы обрадовались бы такой вести больше, чем проповеди Евангелия: ада нет, делай каждый теперь что хочешь.

У нас два вопроса к г-ну Зайцеву: если ад разрушен "в собственном смысле этого слова", т.е. разрушен, то куда девались сатана и падшие ангелы, ведь они же были обитателями ада? Неужели г-н Зайцев превратил их в эмигрантов? Если ад разрушен "в собственном смысле этого слова", то куда пойдут лжецы и клеветники на г-на Осипова, если они не покаются? Я думаю, г-н Зайцев готов пустить в рай идолопоклонников, но только не оппонентов своего учителя. Если ад разрушен, то где находятся вожди коммунизма? Хо-Ши-Мин в своем завещании говорил: "Я встречусь там с товарищами Марксом и Лениным". Где? Не на небесах же( Если ад был разрушен "в собственном смысле" сошествием Христа, то кто же возобновил его?

Господин Зайцев утверждает, что ад разрушен "в собственном смысле этого слова". У Святых Отцов Восточной Церкви другое учение: о победе Христа над адом. Уничтожить ад в "зайцевском" варианте - это значит уничтожить злую волю демонов и людей, а уничтожить злую волю одним божественным действием - это значит уничтожить свободу выбора, т.е. превратить человека в предмет, лишить его того достоинства, которое называется личностью.

Но человек с детерминизированной волей уже не сможет творить добро, так как действует по необходимости; лишить его воли значит лишить возможности богообщения. Образно говоря (напоминаю, что это метафора), обломки разрушенного ада закроют для людей ворота рая.

Человек без свободной воли - нравственно невменяем. Христос разрушил власть ада и сатаны, освободил человека от насильственной тирании греха, но оставил его волю как внутреннюю автономию неприкосновенной. Демон потерял метафизическую власть над человеком, но у него осталась возможность искушать человека через страсти. Поэтому ад не властвует над человеком, а влечет его к себе. Но говорить о полном разрушении ада - это значит пойти дальше Оригена, который представлял апокатастасис делом будущего.

Господин Зайцев считает католическим мнением учение Церкви о том, что Господь освободил из власти ада только малую часть его обитателей, которых г-н Зайцев почему-то называет "заложниками". Мы не беремся судить, какая это часть, но вероятно все-таки малую часть, так как Господь сказал: "Широк путь, ведущий к погибели и многие избирают его; узок путь в небесное царство и немногие идут по нему" (см. Мф.7,13-14).

Далее г-н Зайцев пишет еще более интересные вещи: "Такое "ограничительное" толкование сошествия Христа во ад, кстати, в ХVII - ХVIII веках проникшее и в так называемые символические книги Православной Церкви, находит свое подтверждение, причем лишь частичное, в творениях только двух западных Отцов - блж. Августина и свт. Григория Двоеслова. Восточные Отцы, как и ранние Отцы Запада, такой точки зрения не придерживались".

Итак, по мнению г-на Зайцева, одни католики, и то средневековые, учили о том, что Господь вывел из ада души тех, кто умерли с верой и покаянием, т.е. ветхозаветных праведников, а это "малая часть" всего человечества. По мнению, вернее подлогу, г-на Зайцева Православная Церковь всегда верила и верит в то, что Господь спас Своим сошествием во ад и праведников и идолопоклонников.

Он утверждает, что нет ни одного Отца Восточной Церкви и западного раннего периода, которые бы придерживались такого мнения. Предлагаем г-ну Зайцеву раскрыть книгу св. Иринея Лионского, Отца II века, который пишет: "Нисходит Господь в преисподняя земли, благовествуя и там пришествие Свое и отпущение грехов тем, которые веруют в Него,- а уверовали в Него все, ожидавшие Его, т.е. все, предвозвещавшие Его пришествие и служившие Его распоряжениям, праведники, пророки и патриархи".

Неужели, по мнению г-на Зайцева, священномученик Ириней, которого мы считали борцом с гностицизмом и учителем Церкви II-III столетий, на самом деле средневековый католик? Если да, то его нужно назвать псевдо-Иринеем, а если нет, то знание творений Отцов доникейского периода, которое г-н Зайцев приписал себе и своим учителям, нуждается в коррекции.

Святой Епифаний Кипрский, Отец IV столетия, пишет: "Божество Христово, вместе с душею Его сходило в ад, чтобы извести во спасение тех, которые прежде скончались, именно святых патриархов" (сноска: Митрополит Макарий. Православно-догматическое богословие, Т. II. С. 113(. Неужели св. Епифаний был также средневековым схоластом?

Святой Кассиан Римлянин, Отец V века, пишет, что Христос вывел из ада "святых пленников", т.е. святых Ветхого Завета. То же говорит свт. Кирилл Иерусалимский в четвертом огласительном поучении.

Обратимся к крупнейшему богослову XIX столетия, архиепископу Макарию, который написал капитальный труд ( "Догматическое богословие", являющийся источником для всех последующих учебников и руководств по догматике. Он пишет: "Господь Иисус Христос, Своим нисшествием во ад разрушил ад и извел из него всех ветхозаветных праведников: и этому всегда веровала Св. Церковь". (сноска: Там же. С. 132(.

"Разрушил ад" - значит деспотию ада над всем человечеством - "и извел из наго всех ветхозаветных праведников". Апостол Павел пишет про Авраама: Вера вменилась ему в праведность.(Рим. 4,9) Вера в обетование Божие о грядущем Мессии, и жизнь, соответственная этой вере, вменялась ветхозаветным людям в праведность.

Что касается мнения Климента Александрийского и Иустина Философа, то архиепископ Макарий пишет: "Должно присовокупить, что если некоторые из древних иногда выражали мысль, будто Христос извел из ада не одних ветхозаветных праведников, а многих других или даже всех пленников адовых, то выражали ее только в виде гадания, предположения, мнения частного".(сноска: Митрополит Макарий. С.134(.

Таким образом, мои оппоненты сделали стойку вверх ногами: частное мнение представили как голос Церкви, а голос Церкви ( как частное мнение, и то для острастки назвав его католическим, схоластическим, августино-фомистским влиянием. В общем, "полетность мысли" замечательная.

Далее г-н Зайцев продолжает: "Православное понимание спасения как синергии (соработничества, сотрудничества) Бога и человека применимо в равной мере и к тем людям, которые были оглашены, крещены и спасены Христом (возможно, что и через посредство апостолов, как это показано выше) уже после их смерти". Учение о Крещении после смерти не имеет никакого основания в христианской догматике, богослужении, церковном Предании и вероучительных книгах. Более того, такое учение извращает всю экклезиологию и сотериологию. Это какая-то болезненная фантазия, я осмелюсь сказать наркомания в богословии, когда отравленный ум человека наполняет поток неуправляемых образов и картин. Более того, эти интеллектуальные и визуальные "откровения" с удивительной дерзостью преподносятся как православное учение.

Господин Зайцев требует текстуальных подтверждений, но у каких Святых Отцов, в каких Символах веры, в каких богословских трудах г-н Зайцев нашел доказательства этим болезненным фантазиям? Если в аду можно креститься и получать другие Таинства прямо от рук Христа или апостолов, то ад приобретает статус "подземной" Церкви.

Более того, крещение в аду "элитарно", так как там совершает крещение не священник, а Сам Христос или же апостолы. В данном случае я не знаю, к кому обращаться. Брошюра написана под именем г-на Зайцева, который передает учение г-на Осипова, поэтому г-н Осипов всегда имеет алиби: он может сказать, что г-н Зайцев просто-напросто плохо понял его, а с зайцевых что спросишь?

Господин Зайцев говорит о синергии, как "соработничестве", "сотрудничестве" человека с Богом. Такое объяснение в лучшем случае не точно. Синергизм, как учение о "сотрудничестве" с Богом на равных началах давно отвергнуто Церковью, как ересь. Здесь идет речь не о "соработничестве", а взаимодействии. Человек может работать с благодатью Божией над неким внешним по отношению к нему объектом, например, проповедовать людям.

Здесь говорится о спасении, как о внутреннем процессе, где человек изменяется сам, всем своим психофизическим составом. Здесь благодать спасает человека, а человеческая воля активно воспринимает благодать. Участие человека в своем спасении - это волевое послушание благодати. Впрочем, я говорю здесь не о еретичности термина, а о его размытости и гуманистической окраске. Русские "богостроители" (Богданов) говорили: "...Я, плюс Бог - величина большая, чем просто Бог". Поэтому в богословии надо опасаться терминологической фамильярности.

В аду принцип синергии не действует, так как жизнь на земле - это реализация человеческой свободы. Бытие в вечности - это раскрытие духовного потенциала, который стяжал человек. Молитва Церкви может помочь спастись душам тех людей, которые верили в Бога, но в нравственном отношении не вполне оправдали свою веру, т.е. находились в состоянии колебания между добром и злом. Они впадали в грехи, каялись, старались делать добро и грешили снова. Вот это, недостающее для спасения, восполняет Церковь своими молитвами, но окончательный приговор Божественного суда нам остается не известным.

Господин Зайцев пишет: "Но нарушить человеческую свободу Христос не может". А что такое свобода? - спросим мы у г-на Зайцева. Прп. Максим Исповедник, великий христианский мыслитель, в споре с монофизитами указывает, что в самой человеческой воле можно различить два аспекта: природную волю как хотение (у древних Отцов она называлась раздражительной силой, у некоторых современных богословов - реактивной), и гномическую волю - возможность выбора.

В аду остается природная вола человека, а гномическая перестает действовать, так как вера - это царство свободы - перешла в очевидность, а нравственная композиция души - в статику, которую может изменить молитва Церкви, включая сюда и частные молитвы. Странно, что г-н Зайцев представляет будущее в каком-то материализированном виде, и земные отношения проектирует в вечность, поэтому помещает в аду исповедальню и крещальню. Это чем-то напоминает видения Сведенборга, которые Кант назвал "грезами духовидца".

Господин Зайцев продолжает: "Поэтому и после Его сошествия во ад двери ада могут быть заперты, - но заперты только изнутри, - самими его обитателями". Неточное выражение. Не "ад заперт изнутри", а человеческая душа заперта для благодати, заперта не замком, а грехом, доминирующим в ней. Грех это не только оскудение добра, как считали язычники, а демоноуподобление. Человек страдает, мучается, эти пытки невыразимы человеческим языком, он сам ничего не выбирает, а сила греха единит его с сатаной. Он похож на зайца, которого притягивают к себе глаза удава; заяц кричит от страха, но ползет в пасть огромной гадине.

Далее он пишет: "То есть человеческая свобода - это есть тот "камень", который "не в силах поднять" даже Бог". Автор намекает на следующую шутку: "Может ли Бог создать камень, которого не в силах -поднять. Если не может создать такого камня, то значит не Всемогущ, если не может поднять, то также не Всемогущ". Это стало каким-то вульгарным афоризмом для безбожников.

Однако вопрос, содержащийся в этом афоризме, не учитывает свойств Бога, а именно, Бог - справедлив и мудр; эти и другие свойства ограничивают Его действия. Многое не может совершить Бог: Бог есть Высшее Существо и начало всякого бытия, поэтому Он не может перестать существовать, Бог есть Высшая правда; Он не может лгать и быть неверным в Своих обетованиях; Бог есть Любовь, поэтому не может творить зла. Божественное всемогущество это не произвол, а та свобода, в которой каждое Божественное действие - совершенно, т.е. идеально. Поэтому Бог, будучи всемогущим, не может совершить нелепость (глупость - тоже камень, который "не может поднять" Бог, но многие люди легко справляются с этой задачей). Бог не только творит, но творит наилучшим образом, творит, имея в виду наилучшую цель - сделать творение причастником Своих совершенств. Бог не может отнять у человека свободы, но человек, подчинивший себя страстям, сам постепенно теряет ее. Для некоторых черта, за которой уже невозможно возрождение, уже перейдена в земной жизни (об этом упоминает ап. Иоанн, называя такое состояние "грехом к смерти"). Для других грешников грех раскрывается как детерминизирующая сила в загробной жизни.

А. А. Зайцев продолжает: "И мы имеем все основания утверждать, что в аду после сошествия туда Христа остались и остаются только те, которые сами не захотели из него выйти".

Похоже, что грешник чувствует себя в адском огне, как бизнесмен в сауне, и кричит: "Поддай еще жару(" Оптимистический взгляд г-на Зайцева на участь грешников диаметрально противоположен той картине ада, которую приоткрыли нам Святые Отцы в своих творениях и которая так ярко отражена в богослужебных текстах. Прочитайте слово "О смерти" св. Кирилла Александрийского, канон на исход души, который Церковь заповедовала читать над умирающим, раскройте творения прп. Ефрема Сирина, - там ад представлен, как сплошной вопль грешников "горе, горе". Прочитайте "О загробной участи душ" у св. Игнатия (Брянчанинова) и вы увидите, как г-да модернисты хотят превратить мировую трагедию в пьесу с оптимистическим концом.

Св. Иоанн Златоуст пишет: "Судилище сие страшно, престол Судьи грозен, истязания ужасны, река готовится огненная" (сноска: Святитель Иоанн Златоуст. Беседы на Послания к римлянам(. Неужели г-н Зайцев серьезно считает, что грешник не хочет избавиться от этих мучений? Цитируем далее св. Иоанна Златоуста: "Скажи мне, что с нами будет, когда связанные, скрежеща зубами, невольно пойдем во тьму внешнюю (кромешную)" (там же, Рим. 5, 2). Святитель Иоанн Златоуст пишет: "связанные, скрежеща зубами, невольно пойдем", а г-да Осипов и Зайцев утверждают, что грешники пойдут вольно и выберут в аду то место, которое сами захотят.

Модернисты, выискивая подтверждение своих заблуждений в случайно оброненных фразах или даже ошибках у Св. Отцов, при этом выдавая под именем Святых Отцов произведения писателей, у которых истина связана с заблуждениями, а иной раз даже выдавая произведения, отвергнутые Церковью, за святоотеческие (например "Пастырь" Ерма), в то же время игнорируют вселенского учителя - св. Иоанна Златоуста, который до сих пор остается и надо полагать останется до конца мира лучшим толкователем Священного Писания.

 Я думаю, что г-н Зайцев знаком со свидетельством св. Прокла, патриарха Константинопольского. Прокл в молодости, будучи келейником св. Иоанна Златоуста, видел ап. Павла, который стоял за спиной Иоанна Златоуста, составляющего комментарии на его Послания, и диктовал ему то, что надо было писать. Это продолжалось каждую ночь, пока св. Иоанн Златоуст составлял свои толкования и затем говорил их в виде проповеди в Константинопольском Соборе. Если г-н Зайцев верит, что описанное событие было истинным, то он должен с особым уважением относиться к экзегетическим трудам златоустого учителя, но г-н Зайцев почему-то держится от него в стороне.

Затем г-н Зайцев приводит отрывок из творений святого Николая Кавасилы, богослова ХIV столетия для доказательства возможности посмертного обращения ко Христу: покаяния, крещения и спасения для неверующих и грешников, находящихся в аду. Но чтобы смысл его был правильно понят, мы должны предпослать ему небольшой экскурс. После грехопадения Адама все человечество находилось в плену и узах демона, во власти смерти и ада.

Сам первородный грех мыслился византийскими богословами, как унаследованная смертность. Как дети одной рабской четы уже с рождения являлись собственностью господина, так и человечество до искупительной жертвы Христа находилось под проклятием и отчуждением от Бога. Но уже в семье Адама наметились две линии: одни стремились к богоугождению и добру, другие отдались своим страстям и греху. Адам оставил своим детям духовное наследие: священное Предание, воспоминание о райской жизни и надежду на грядущего Искупителя. Но оставил им также первородный грех, как наследственную болезнь,- тот долг, который мог заплатить Своей Кровью только Христос.

Апостол Павел говорит: Вы куплены дорогой ценой (1.Кор.6, 20). Грех был не только разрывом союза человека с Богом и потерей благодати; он деформировал и разобщил духовные силы и способности человека. Однако человек, поврежденный грехом, не потерял свободы воли и выбора между добром и злом, Богом и демоном. На протяжении всей библейской истории мы видим эту борьбу добра и зла в душе человека.

Теперь перейдем к цитируемому месту из св. Николая Кавасилы: "И в том различие между праведными и злыми, которые в одних находились узах и тому же подлежали рабству, что одни с неудовольствием переносили оное порабощение и рабство и молились, чтобы разрушено было узилище и разрешились оные узы, и желали, чтобы глава тирана сокрушена была пленниками, а другим ничто настоящее не только ни казалось странным, но они еще утешались, находясь в рабстве".

Не только грешники, но и праведники чувствовали тиранию греха, метафорическим образом которого является египетское рабство. Но праведники чувствовали трагедию грехопадения, отдавшего все человечество в подданство ада. Поэтому они по мере сил сопротивлялись греху, творили добро, ожидали пришествия Спасителя и молились Богу о скором пришествии Мессии. А другие, т.е. грешники, забыли о небе, считали грех и страсти чем-то естественным, и по словам Кавасилы, "еще утешались, находясь в рабстве".

"И в оные блаженные дни были подобные им, кои не приняли воссиявшего в них Солнца, и старались, сколько можно, погасить Его, делая все, что, по их мнению, могло уничтожить лучи Его" (св. Николай Кавасила). Значит между грешниками, жившими в древние времена, и теми, кто способствовал распятию Христа, существовала неразрывная связь: одни были подобны другим - от Каина до Иуды.

"Потому одни освободились от рабства в аде, когда явился Царь, другие же остались в узах" (св. Николай Кавасила). Этой цитатой г. Зайцев хочет подтвердить теософско-гностический взгляд своего учителя о возможности обращения неверующей души ко Христу в аду.

Повторяю, грех не только оскудение добра, но также семя ненависти к Богу. Если человек не борется с грехом, то грех поражает душу, как метастазы рака; поэтому во время сошествия во ад Христа человеческой душой одни узнали в Нем Мессию и осуществление своей надежды и последовали за Ним, а души тех, которые при жизни соединились, как бы сроднились с грехом, не могли воспринять Его благодать. Поэтому слова св. Николая Кавасилы не только не подтверждают эсхатологический оптимизм г-на Зайцева, но превращаются в бумеранг, возвращаясь к тому, кто бросил его.

Теперь я позволю себе сделать маленькое отступление. Если св. Николай Кавасила является авторитетом для г-под Осипова и Зайцева, то почему же г-н Осипов так упорно отвергает литургическое богословие Кавасилы и его возвышенный взгляд на Таинство Причащения: "Он (Христос) не просто облекся в тело. Он также принял душу, разум, волю и все человеческое так, чтобы Он смог соединиться со всеми нами, проникнуть в нас и растворить нас в Себе, имея во всех отношениях Свое собственное соединенным с тем, что наше... Ибо поскольку невозможно для нас возвыситься и участвовать в том, что Его, Он снизошел к нам и участвует в том, что наше. И так точно Он сообразуется с тем, что Он принял, что, даруя нам то, что Он получил от нас, Он дает нам Себя. Причащаясь Тела и Крови от Его человечности, мы получаем Бога Самого в души наши - Тело и Кровь Бога, и душу, ум, волю Бога - не менее, чем Его человечность". (протоирей Иоанн (Мейендорф). Византийское богословие. С.289-290(.

В этом радикальном вопросе г-н Осипов держится диаметрально противоположного мнения, а именно, что хлеб и вино на Литургии во время эпиклезы остаются хлебом и вином, не прелагаясь в Тело и Кровь Христа Спасителя. По мнению г-на Осипова, подрывающего основы Литургии, и, более того, христологию, хлеб и вино Христос принимает в Свою Божественную Ипостась, а причастники, принимая хлеб и вино, не изменившиеся в своей сущности, вместе с ним принимаются в Ипостась Христа Спасителя. Между тем, учители Церкви категорически утверждают, что даже святые в своем богоуподоблении и богоединении соединяются о Христом через божественную благодать, а не ипостасно. Это один из краеугольных камней сотериологии прп. Максима Исповедника. Если же г-н Зайцев скажет, что я субъективно и даже "по-католически" интерпретирую учение Максима Исповедника и других Отцов Церкви о обожении, то я предлагаю исследование по этому предмету не католика, а современного византолога, хотя не чуждого либеральных взглядов, но в умеренной форме (по моему мнению, находящегося в динамичной амплитуде между традиционализмом и либерализмом) протоиерея Иоанна Мейендорфа. Он пишет: "Итак, для Максима доктриальные основания обожения человека ясно обретаются в ипостасном единстве природ во Христе. Человек Иисус - Бог по Ипостаси, и, следовательно, в Нем имеет место "общение" "энергий", Божественной и человеческой" (сноска: Там же. С.235(.

Вопрос о мистогогических взглядах г-на Осипова нам представляется очень серьезным и требует определенного анализа. Отметим только, что, несмотря на все софизмы г-на Осипова, отрицание им преложения хлеба и вина в евхаристии в истинное Тело и истинную Кровь Христа Спасителя, низводит само Причащение на уровень символического действия, а наименование хлеба и вина Телом и Кровью Христовой - в метафорический образ. Напомним, что Литургия - это духовное сердце Церкви, поэтому ошибка здесь, как бы ее не маскировали, подобна удару тонкого стилета в сердце, которое перестает биться, хотя бы кровь не вытекала из раны.

"Мы исповедуем, что в сакральный момент наитием Святого Духа хлеб и вино реально, действительно пресуществляются, претворяются, преобразуются в истинное Тело и Кровь Христовы. Это чудо превосходит человеческий разум и воспринимается нашей верой". <Патриарх Пимен. Мысли русских патриархов. М. 1995. С. 410. >

Однако вернемся снова к нашей теме.

Святой Николай Кавасила говорит о том, что все люди оказались под властью греха и уз ада после грехопадения праотцев. Но одни тосковали о потерянном рае и ждали Спасителя; другие видели смысл и содержание жизни только в удовлетворении своих греховных страстей. Сошествие Христа во ад решило их вечную участь. Здесь произошла первая дифференциация добра и зла, так сказать в персоналистическом плане. Окончательное разделение произойдет и окончится на Страшном суде.

Святой Николай Кавасила пишет об узах греха, в которых находилось человечество до прихода Мессии. Значит и живые и мертвые находились под властью демона в узах и рабстве. А г-н Зайцев сужает эту мысль, представляя дело так, как будто св. Николай Кавасила подразумевал только тех, кто в аду. Вера ветхозаветных праведников, заменяла Таинства в том смысле, что через веру в Предание, отраженном в ритуале, включающем нравственные заповеди и ожидание Мессии, они сделались способными узнать Сына Божиего, пришедшего во Плоти, усвоить искупительную жертву Мессии, а вследствие этого воспринять благодать Духа Святаго.

Господь сошел во ад человеческой душой, не разлучившись с Божеством, но скрыв Свое Божество как и на земле, чтобы души умерших приняли Его проповедь добровольно. Что же касается христианских Таинств, которые якобы могут совершаться в аду, - г-н Зайцев прямо пишет о Крещении, - то замечу, что Таинства совершаются над личностью человека, а не над душой или телом отдельно. Душа несет в себе тот потенциал добра и зла, который она приобрела при жизни, когда была соединена с телом. В вечности этот потенциал раскрывается, переходит в динамику души, но изменения самого направления души - центростремительного к Богу и центробежного от Бога - по смерти не может быть

Когда г-ну Зайцеву надо доказать какое-нибудь свое положение, он, искажая общий смысл святоотеческих текстов, старается указывать на каждую запятую, как на свидетельство своей добросовестности. Но приводя целый список Отцов и голословно заявляя, что они согласны с г-ном Осиновым или г-н Осипов с ними, г-н Зайцев не приводит цитат для подтверждения своего мнения, ограничиваясь, так сказать, "честным словом".

Теперь мы рассмотрим интересную цитату из трактата против манихеев прп. Иоанна Дамаскина, которую приводит г-н Зайцев: "Бог и диаволу всегда предоставляет блага, но тот не хочет принять. И в будущем веке Бог всем дает блага - ибо Он есть источник благ, на всех изливающий благость, каждый же причащается ко благу, насколько сам приуготовил себя воспринимающим".

Слова о том, что диавол и грешники не хотят принять предоставляемые Богом блага, фигурируют у г-од Зайцева и Осипова в том смысле, что сатана и грешники сами не желают этих благ. Они понимают слово "хотеть" в обыденном смысле как "желать"; между тем в святоотеческой антропологии хотение является синонимом воли. В этом почтенные теологи могут убедиться, изучив христологические споры, предшествующие VI Вселенскому Собору и постановления самого Собора. Хотение относится по святоотеческой терминологии не к желательной, а раздражительной (реактивной, волевой) способности души.

Приведу такой пример. Наркоман, сознавая, что он гибнет душевно и телесно, желает избавиться от своего порока, но воля его порабощена страстью, и поэтому желание не совпадает с возможностью. Что касается хотения, то это уже волевой акт.

У грешников происходит частичная дегенерация воли, которую через покаяние и благодать Божию можно восстановить, но есть черта греха, пройдя которую человек оказывается неспособным к рекапитуляции. В аду происходит демоноуподобление души грешника, поэтому его воля деградирует. Та часть грешников, которые сохранили потенциал добра, могут быть спасены, но не своими силами и молитвами, а с помощью Церкви.

По учению Святых Отцов, сатана и демоны совершенно неспособны к покаянию, грех стал их онтологическим свойством. Поэтому предположение и домыслы Оригена о том, что все грешники и диавол могут спастись, были осуждены на V Вселенском Соборе. Ни ангел, ни святой, а Сам Господь говорит о муках ада, где червь не умирает и огонь не угасает, там будет плач и скрежет зубов (Мк. 9, 44, 46, 48; Мф. 13, 42, 50; Лк. 13, 28) - плач без покаяния, боль без облегчения.

Господин Зайцев, позвольте задать вам вопрос. Если вы нечаянно обожжете руку даже спичкой, то не возникнет ли у вас мгновенно желание отдернуть ее? Как можно серьезно говорить о том, что у грешника, страдающего в неизреченных муках, которые превышают боли от огня, нет желания избавиться от них!. Вы что, представляете грешников какими-то сверхмазохистами? Природное желание избавиться от страданий существует в каждом человеке. Грешник не только в аду, но ад - в нем; его не только мучают демоны, но и он сам стал демоноподобным, он не способен изменить себя, а благодать не может соединиться с грехом, который стал содержанием его жизни.

Наша земная жизнь - это время самоопределения, а там, в вечности - раскрытие; здесь область нравственной свободы, а там - закон необходимости. Спастись - это значит соединиться с Богом, а душа, сочетавшая себя с грехом, не может воспринять благодать Духа Святаго. Тайна вечных мук в том, что в вечности не может быть качественного изменения личности.

Церковь может восполнить своими молитвами недостающее, кто в жизни стремился к добру, но не может изменить онтологию человеческой личности. Душа, расставшись с телом, осталась без орудия, через которое она могла творить добро и зло. У нераскаянных грешников нет выбора; грех - это ненависть к Богу, а богообщение, как основа спасения, невозможно без любви к Богу. Адам до грехопадения был в раю, и рай был в нем. А, повторяю, сатана и осатаневшие грешники не только в аду, но ад пребывает в них.

Я уже говорил то, что Святые Отцы разделяли хотение или волю, на волю принадлежавшую естеству, как способность души, с которой рождается человек, и гномическую волю, принадлежащую личности, как способность делать выбор между мотивами и определять себя на сторону добра или зла.

Я позволю себе привести цитату из книги протоиерея Иоанна Мейендорфа. Я думаю, что ни г-н Зайцев, ни г-н Осипов не обвинят этого богослова русской диаспоры в симпатиях к "средневековому католицизму" и "схоластике". Он пишет: "Уже у Григория Нисского истинная человеческая свобода не состояла в автономной, "самовластной" человеческой жизни, но в ситуации, которая по-настоящему естественна для человеческого общения с Богом. Когда человек обособлен от Бога, он оказывается порабощенным своими страстями, самим собой и, в конечном счете, сатаной.

Следовательно, для Максима (имеется в виду прп. Максим Исповедник ( арх.Р.) человек имеет действительную свободу тогда, когда следует своей природной воле, которая предполагает жизнь в Боге, сотрудничество и общение с Богом. Но человек обладает также и иной возможностью, определяемой не его природой, но каждой человеческой личностью или ипостасью, а именно, свободой выбора, бунта, движения против природы и, значит, саморазрушения. Этой личной свободой воспользовались Адам и Ева и после грехопадения оказались в отпадении от Бога, от истинного знания, от всякой уверенности, обеспеченной "естественным" существованием. Эта другая возможность влечет за собой неуверенность, блуждания и страдания; это - гномическая воля, функция ипостасной, то есть личной жизни, а не природы" (сноска: Протоиерей Иоанн (Мейендорф). Там же. С.57(.

"Далее, разбирая вопрос о соединении человеческой природы Христа с Ипостасью Логоса, Максим учит, что "в Нем (Христе) никогда не было какого бы то ни было противоречия между природной волей я гномической" (сноска: Там же. С.58(.

Итак, прп. Максим Исповедник говорит о том, что свобода человека осуществляется через жизнь по Богу, и тогда гномическая воля соединяется с природной. Когда человеком овладевает сатана, он оказывается порабощенным, и его воля подвергается саморазложению. Этот процесс разрушения гномической воли имеет свое завершение в аду. Я думаю, что протоиерей Иоанн (Мейендорф) не заинтересован в искажении учения прп. Максима Исповедника.

Возвращаясь к цитате из Иоанна Дамаскина, мы хотим отметить, что заключительные слова-"каждый становится причастником блага, насколько приготовил себя быть способным к восприятию их"-означают, что это приготовление является главной целью земной жизни, иначе она потеряла бы свой смысл. Образно говоря, земная жизнь - это трамплин к вечности.

Вообще концепция г-на Осипова является, по-нашему мнению, одним из многих вариантов оригенизма. Душа по смерти направляется в ад, как в увлекательное путешествие. Она сама определяет себе место, какое ей понравится, и может пребывать в нем, сколько ей будет угодно. Если же она пожелает выйти из ада, то засовы ада, которыми, по художественному выражению г-на Зайцева, закрывают ад изнутри, будут раздвинуты, и душа, пожелавшая рая, окажется в раю. Интересно, на этом исполнение ее желаний заканчивается? Или же, если она захочет быть вместе с Херувимами, то она по желанию окажется там? В общем г-н Осипов нарисовал ад, руководясь не древними Отцами, а старой пословицей: "Не так страшен черт, как его малюют".

Господин Зайцев призывает меня покаяться, набраться мужества и принести публичное (подчеркивая это слово) извинение перед г-ном Осиповым. Хотя монашеская жизнь должна быть непрестанным покаянием, но все-таки я не могу покаяться в исповедании православной веры и принципа соборности Церкви, которая обязывает меня не только лично хранить чистоту веры, но и исповедовать ее, а если надо, выступать в ее защиту.

Меня удивляет, почему г-н Зайцев, употребляя слова "ложь" и "клевета", ни одного раза не указал конкретно, какое положение в концепции А. П. Осипова я извратил или подменил. Но если я ничего не извратил и не подменил, то значило бы, что г-н Осипов отказывается от своих взглядов, а он вряд ли сделает это, тогда ему пришлось бы принести публичное извинение перед всей Церковью.

Далее г-н Зайцев продолжает: "Вот еще несколько святоотеческих текстов, содержащих общепринятое в древней Церкви учение, за которое архим. Рафаил обвиняет А. П. Осипова в ереси",-и приводит высказывание св. Иринея Лионского: "Христос пришел не ради тех только, которые уверовали в Него... но для всех вообще людей, которые... желали видеть Христа и слышать Его голос. Посему всех таковых Он во втором пришествии Своем прежде воздвигнет, ...воскресит и поставит в Свое Царство".

Мысль священномученика Иринея вполне ясна. Христос пришел не только для тех, кто уверовал в Него как в Мессию через проповедь апостолов и их учеников, но и для тех людей, которые желали видеть Христа до Его пришествия, т.е. верили и надеялись, что грядущий Мессия спасет их. Эта вполне православная мысль, и нас удивляет, что г-н Зайцев привел ее в доказательство того, что спасутся неверующие в Христа. Как можно "желать видеть Христа и слышать голос Его", ничего не зная о Нем, что пытается доказать г-н Зайцев? Здесь вопрос о том, что праведники Ветхого и Нового заветов - те, кто верили в обетованного Мессию и те, кто верят в пришедшего Мессию, - будут одинаково спасены Им - такова неизменная вера Церкви.

До каких, изворотов и лукавств доходит г-н Зайцев, лишь бы доказать "правоту" своего учителя, который считает, что Господь спас в Своем сошествии во ад всех людей, независимо от их вероисповедания, имея в виду "добрых" идолопоклонников. Этнографы описывают доброту и честность некоторых африканских племен, которые считали священным долгом оказать гостеприимство и защиту чужестранцу, а если нужно, сопровождать его за десятки километров, чтобы он не заблудился, и в то же время эти люди приносили пленников в жертву своим богам и поедали их без всяких сантиментов. К каким язычникам отнесет их г-н Зайцев: добрым или злым?

Далее г-н Зайцев приводит цитату прп. Иоанна Дамаскина в переводе епископа Илариона (Алфеева): "Некоторые говорят, что Христос вывел из ада только веровавших, каковы суть отцы и пророки, судьи, а вместе с ними цари, местные начальники и некоторые другие из народа еврейского - немногочисленные и известные всем".

Повторим еще раз, Бог оправдал, т.е. спас не только ветхозаветных евреев, которые через Моисея получили Закон и по сравнению с прежними веками более развернутую догматику, а также четкие нравственные заповеди; но также людей из тех народов и племен, которые сохраняли древнее Предание, в котором заключалась вера в единого Бога, ожидание Мессии, нравственные требования и обряды преобразовательного значения, т.е. самое необходимое для спасения. Назовем это условно и несовсем точно "догматическим минимализмом". Господь. спас их наравне с праведниками иудейского народа

Но в самом цитируемом тексте мы встречаем некоторые несоответствия, которые приписываем тенденциозному переводу или сомнительному источнику (ранее этот текст не переводился на русский язык). Сам епископ Иларион симпатизирует тем модернистским учениям, которые породил или реанимировал наш больной век. В прошлое время религия была теоцентричной: человек мыслился как духовная личность по отношению к Богу; даже более,-человек мог стать истинным человеком только в Боге. Теперь религия все более становится по своему характеру антропоцентричной.

Главная ценность - человек, а Бог - только средство. Более того, Бог мыслится Богом только по отношению к человеку. Поэтому православная традиционная сотериология как препятствие должна быть опрокинутой, уже делаются попытки поставить человека над Богом. Дух либерализма нашел свое выражение, как бы воплощение в модернистах. В какой-то мере он отразился в богословской литературе нашего времени. Я позволю себе сказать, что современное богословие трагически теряет свое прежнее целомудрие.

Приведем дальше цитату из Иоанна Дамаскина в переводе епископа Илариона (Алфеева): "Нет ничего незаслуженного, ничего чудесного и ничего странного в том, чтобы Христу спасти уверовавших, ибо Он остается только справедливым Судией, и всякий, уверовавший в Него, не погибнет".

Эта фраза наводит на мысль, что текст или поддельный и не принадлежащий Иоанну Дамаскину, или же искажен переводчиком, тем более, что в прежних изданиях Иоанна Дамаскина он не фигурирует. Как можно писать, что нет ничего "чудесного, незаслуженного, странного" в том, что Христос спас уверовавших! Именно это было чудо, которому изумились Ангелы. Это был незаслуженный для людей дар Божий. Многие из Отцов Церкви говорили, что никакими подвигами нельзя заслужить царства Божия, что это дар - милосердия, а подвиги святых - условия, благодаря которым человек может воспринять этот дар. Препожобный Исаак Сирский сказал: "Не дерзай называть Бога справедливым (по отношению к человеку), ибо какая справедливость: мы согрешили, а Он распялся за нас". Разумеется, под этими словами понимается справедливость в смысле взаимоотдачи, а Бог совершил высшую справедливость любви в Голгофской жертве.

Надо сказать, что похожие, но далеко неадекватные выражения находятся в молитве прп. Иоанна Дамаскина, а именно: "Аще бо праведника спасеши, ничтоже велие; и аще чистаго помилуеши, ничтоже дивно: достойни бо суть милости Твоея" <Молитвы на сон грядущий.>. Но в молитве отражен эмоциональный настрой человека, в данном случае покаяние. Ему кажется, что все на свете, кроме него одного, заслуживают спасения. Александрийский кожевник (из "Жития прп. Антония Великого") говорил: "Все люди спасутся, один я погибну". Но только глупец мог бы обвинять сапожника в паноригенизме. Однако в богословском трактате, где автор пишет языком четких суждений и идей, такие выражения не уместны и вызывают подозрения, что текст подложен или искусственно искажен.

Еще более смущают нас следующие слова цитаты: "Теми же, кто только по человеколюбию Божию спаслись, были, как думаю, все, которые имели чистейшую жизнь и совершили всевозможные добрые дела, живя скромно, воздержно и целомудренно, но веры чистой и божественной не восприняли, потому что не были наставлены в ней, и остались вовсе ненаученными".

Во-первых, что за выражение - "чистейшую жизнь"? Она вообще невозможна для человека, пораженного первородным грехом, а в контексте - к тому же не знающего Бога. Чистейшую жизнь, т.е. жизнь без греха, могла проводить только Дева Мария. Даже праведники не могут прожить одного дня без греха. Преподобный Макарий Великий пишет, что у святых остаются в душе некие темные пятна, которые очищает благодать как дар Божий. Поэтому и для праведников спасение не заслуга, а снисхождение и милость.

Жизнь великих подвижников была полна внутренних искушений, которые не всегда кончались благополучно, поэтому слово "чистейшая жизнь" по отношению к неведующим Бога богословски не выдержано и вряд ли может принадлежать такому глубокому и философски отточенному уму, как прп. Иоанн Дамаскин.

Что касается совершения "всевозможных добрых дел", то такому букету добродетелей позавидовали бы величайшие святые. А что такое "не наставлены, не научены" вере? Обратим внимание на то, что эти лица противопоставляются евреям, получившим Писание - закон Моисея (а впоследствии богодухновенные книги пророков), где ясно и подробно записано Откровение Божие, учреждено четкое календарное богослужение со сложными преобразовательными обрядами и даны нравственные заповеди и правила, охватывающие религиозную и общественно-семейную жизнь. Значит мы имеем основание думать, что речь идет о тех монотеистах, которые не были приобщены к законам Моисея, не вошли в число иудейских прозелитов, а руководились Преданием, берущим начало от Адама и Ноя.

Так как я сказал о возможной неточности или тенденциозности перевода, осуществленного или переработанного епископом Иларионом (Алфеевым), тогда игуменом, то должен дать ответ, по какому праву и на каком основании я могу подозревать епископа Илариона в тенденциозности. Отвечу. Сам Владыка Иларион явно симпатизирует учению о спасении вне христианской веры и приводит как авторитета митрополита Антония Сурожского. Получается цепь доказательств: г-н Зайцев ссылается на епископа Илариона, епископ Иларион на митрополита Антония... Остается только митр. Антонию (Блюму) сослаться на г-од Осипова и Зайцева и процитировать для доказательств своей позиции брошюру "Расспроси ближнего...".

Владыка Антоний (Блюм) - колоритная фигура в церковной жизни русского Зарубежья, и я позволю сказать, апокалиптическая фигура. Он начал свою писательскую деятельность как продолжатель святоотеческой традиции. Затем неожиданно предстал перед своими читателями как эклектик, который пытался соединить в одно православную аскетику с католическим визионерством и протестантским пиетизмом.

В 1966 году во время встречи со студентами Московской Духовной Академии ему был задан вопрос: "Возможно ли спасение вне Христа", на который православный митрополит ответил: "Я сказал бы да". Студенты должны были бы спросить его: "А зачем ты тогда нужен, Владыко?" Но они из вежливости промолчали.

Закон падения неумолим. Человек, теряющий Бога, впоследствии теряет свою собственную человечность. Когда тому же митрополиту Антонию - уже старцу,- несколько лет тому назад был задан вопрос, как он относится к абортам, то архипастырь, каждый год читающий Евангелие о избиении вифлеемских младенцев Иродом, вдруг проявил определенное снисхождение к преступлению Ирода, ответив, что при некоторых обстоятельствах, например, при подозрении, что ребенок родится больным, аборт разрешается, даже больше, это доброе дело. Это сообщение появилось в печати и в некоторых церковных кругах было воспринято с ужасом. Если священник или архиерей говорит, что аборт разрешается, тем более, когда такой священнослужитель имеет авторитет в Церкви, то на его рясе останутся брызги крови убитых младенцев. Нам до сих пор хочется думать, что это недоразумение, но опровержений мы не встречали.

Эта апокалиптическая линия: - сначала потеря веры в Христа как в единственного Спасителя; затем потеря веры в вечную жизнь, так как митрополит, разрешая убивать больных младенцев во чреве, лишает их права и возможности на включение в Церковь, освящения их Таинствами и, следовательно, отрицает их право на вечную жизнь с Христом, - наконец обрывается у бездны: ради земного счастья человека допускается все, даже убийство его детей. Это последнее слово гуманизма.

Иеромонах Иларион (Алфеев), описывая диалог митрополита Антония со студентами, приводит объяснение маститого архиерея, почему он дал такой экстравагантный ответ, противоречащий архиерейской клятве. Оказывается, митрополит встречал людей, "дошедших до такой степени знания Бога, что не хватает лишь имени Иисус" (в стенографической записи этой беседы содержится более подробное указание митрополита Антония, что он имел в виду иудеев и мусульман, с которыми долгое время общался в Иерусалиме).

Далее иеромонах Иларион пишет: "Можно ли себе представить, - спрашивает Владыка Антоний, - что когда подобный человек после смерти предстанет перед лицом Господа, он не узнает: "Вот Кого я всю жизнь искал, вот ответ на все мои недоумения"? <сноска: Иеромонах Иларион (Алфеев). Таинство веры. С. 260 >.

Митрополит Антоний (Блюм) рисует какую-то идеалистическую картину. Оказывается иудеи и мусульмане недоумевают и сомневаются в своей религии, находятся в постоянном поиске и смятении, но, однако, творят добро, да еще такое, которому может позавидовать христианин. Мусульманин считает добрым делом иметь четыре жены, а наложниц - сколько угодно, лишь бы позволяли средства, - это для него добро. Я не буду останавливаться на заповедях Корана, относящихся к этой стороне жизни.

Естественная совесть вовсе не говорит им, что брак-это единство двух личностей - мужчины и женщины. Вряд ли регламентируемое добро, предписанное Талмудом, может вдохновить митрополита Антония и г-на Осипова. Еще менее вероятно, чтобы адепты восточных оккультных религий искали бы не Люцифера, а Христа. О каких же иудеях и мусульманах говорит владыка Антоний? Неужели в своих культах и ритуалах они подсознательно поклонялись Христу? Это ужа кришнаитский догмат: "Какому бы ты божеству не поклонялся, твое поклонение приемлет Кришна".

Неужели, когда язычник поклоняется Венере, это поклонение принимает Христос? Если Коран и Талмуд совпадают с естественной нравственностью, то значит она по природе своей относительна, неустойчива и релятивна. А если не совпадает, то на какой улице Иерусалима врач по фамилии Блюм встретился с живущими по Евангелию мусульманами-диссидентами?

Неудовлетворенность своей религией еще не делает людей христианами; она может сделать их скептиками и индифферентами. Язычники в Афинах воздвигли алтарь неведомому богу, а когда ап. Павел стал говорить им, что неведомый Бог, Которого они ищут, - Воскресший Христос, то они начали смеяться над апостолом и не захотели его слушать дальше.

Господа Осипов и Зайцев, епископ Иларион и митрополит Антоний считают естественное человеческое добро самодовлеющей силой, забывая о том, что добро нашего греховного естества проедено как червями гордостью, тщеславием, расчетом и другими страстями. Поэтому пророк Исаия сравнивал человеческую правду, именно правду без Бога, с оскверненной грязной одеждой. Святые Отцы говорят, что истинное добро - это добро, сделанное ради Христа не только в ожидании награды от Христа, но в мистическом видении Христа, принимающего это добро через человека.

Святые Отцы считали истинным добром то, что совершается благодатью Духа Святаго. Само по себе естественное добро не может спасти человека, но может привлечь к нему милость Божию. Эта милость может быть многообразной: в аду как и в раю обителей много. Но милосердие без веры не может соединить человека с Христом; а в будущей жизни вера упразднится, поэтому по смерти душа уже не изменится от встречи с Христом.

Говоря о добрых делах неверующих во Христа, современные модернисты поступают более радикально, чем пелагиане. Пелагиане считали для спасения необходимым веру в Христа, но переоценивали естественные силы человека и считали, что спастись можно без благодати, как необходимого фактора для богообщения. Для современных модернистов даже веры в Христа для спасения не требуется,- у них человек спасается без Бога, а все остальное, как, например, выдумки о посмертном Крещении, является маскировкой религиозного нигилизма. Еще раз напомним, что учение о спасении человеческими силами, без необходимости спасающей благодати, было осуждено на Карфагенском Соборе (конец IV в.) в самой крайней форме - отлучением от Церкви - анафемой.

Конечно, наших модернистов анафемой не испугаешь, они считают ее отжившим средневековым постановлением, несовместимым со свободой мнений и слова. Я благодарен Владыке Илариону, что он привел в своей книге "Тайна веры" мнения двух модернистов, которые приоткрывают истоки этого явления. Первый - протоиерей Александр (Туринцев) прямо и с подкупающей откровенностью говорит о том, что новое учение о спасении и конце адских мук не только отличается, но и противостоит прежним вероучительным книгам.

Значит, мы имеем здесь признание факта разрушения Предания, преемственности богословия, попытки создать новые религиозные представления, которые со временем должны перейти в "обновленческое предание", мы бы сказали, в "революционное предание". Этот факт стараются скрыть г-да Осипов и Зайцев, прикрываясь критикой символических книг, якобы с целью борьбы с "влиянием" католицизма.

Протоиерей Александр (Туринцев) пишет, что "...идея вечного ада... не может больше в живом и обновленном христианском сознании оставаться такой, как ее некогда изображали наши катехизисы и наши официальные учебники богословия. Это устаревшее понимание, пытавшееся опереться на евангельские тексты, трактуя их буквально, грубовато, материально".

Хочется напомнить, что по этим "грубоватым" катехизисам и учебникам воспитывалось не одно поколение священнослужителей и богословов. Для последних эти книги были основой их научных и теологических трудов. По этим книгам узнавали христианскую догматику святые последних веков, и их мистический опыт, полученный в молитвах и созерцаниях, не входил в противоречие с "официальными учебниками богословия", наоборот, неофициальные учебники, которые издавал Новиков и другие, вызывали у святых архипастырей и священнослужителей тревогу за будущее Православия.

Итак, протоиерей Туринцев нечаянно "проговорился", как говорят "объязычился", не в смысле принятия язычества с его инициациями, а в смысле выдачи цели модернистов - создать новую религию под видом Православия, в которой была бы прервана всякая традиция с богословием XIX столетия.

Епископ (тогда иеромонах) Иларион (Алфеев) приводит аналогичную мысль философа-декадента Николая Бердяева. Бердяев говорит: "Если идея ада раньше удерживала в Церкви, то сейчас она лишь отталкивает от Церкви, как идея садическая, и мешает вернуться в нее. Судебная религия больше не годна для человека, человек слишком истерзан миром..." <сноска: иеромонах Иларион Алфеев. Там же. С. 281-282>.

Теософка Елена Блаватская, выпускавшая журнал под названием "Люцифер", почти на тех же гуманистических началах, как Туринцев и Бердяев, писала насчет вечных мук: "Христианский Бог - это сатана". Экзистенциалист Бердяев выражается более мягко: "Идея ада - садична", забывая, что сказавший о Страшном суде, вечных муках и аде, это Тот, Кому молится г-н Бердяев, считающий себя христианином.

Епископ Иларион (Алфеев) приводит эти мнения в подтверждение своих взглядов, хотя прямо не говорит об этом. Характерно, что этими словами, как последним аккордом, он оканчивает свою книгу.

Но вернемся к г-ну Зайцеву. Для подтверждения концепции г-на Осипова о спасении неверующих в аду, он приводит текст из творений прп. Максима Исповедника, который содержит в себе совершенно другой смысл, и более того, служит опровержением тезиса г-на Осипова о том, что люди, поступающие по естественной совести, узнают в аду своего Спасителя.

Итак, прп. Максим Исповедник говорит: "Писание называет "мертвыми" людей, скончавшихся до пришествия Христа, например, бывших при потопе, во время столпотворения, в Содоме, Египте, а также и других, принявших в разные времена и различными способами многообразное возмездие и страшные беды Божественных приговоров".

Неужели люди, погибшие во время потопа, строители Вавилонской башни, содомляне, египтяне времен Моисея были людьми, поступавшими по естественной совести и имевшими "чистейшую жизнь" и совершившие "всевозможные добрые дела", которые, по мнению г-на Осипова, не имея веры, спаслись, увидев Христа при Его сошествии во ад? Значит круг спасенных уже расширился, включив в себя не только людей, живших "скромно, воздержанно и целомудренно", но самых отъявленных грешников. Эти люди за свои безнравственные поступки, которые, как вопль, возносились к небу, были наказаны, но и в этом наказании им была дана последняя возможность спастись. Г-н Зайцев не объясняет, что значат слова: "Им и была благовествуема, по словам св. Петра, великая, проповедь спасения, - когда они уже были осуждены по человеку плотию, то есть восприняли через жизнь во плоти наказание за преступления друг против друга, - для того, чтобы жили по Богу духом..."

Допотопные люди слышали проповедь Ноя, продолжавшуюся сто лет, кроме того, в их памяти не могло стереться Предание, хранимое сифитами; строители Вавилонской башни знали Предание, сохраненное Ноем; в Содоме жил праведный Лот, и он по своей любви к людям должен был пытаться обратить души их к Богу. От переселения израильтян в Египет до Моисея прошло 400 лет, и поэтому египтяне должны были знать Предание, хранимое иудеями. Кроме того, в самом Египте во время Авраама было немало монотеистов, так что эти племена и народы не были лишены хотя бы кратких сведений, которые они слышали из Предания.

Во время кары, посылаемой Богом за грехи этих людей, они могли увидеть на себе исполнение древних пророчеств и обличение праведников, которые они отвергли. Но несчастье, как молот, разбило каменные сердца многих из них, и они умерли, каясь в своих грехах, умерли с верой во единого Бога и в ожидании своего Спасителя. В этом смысле они осуждены по плоти "для того, чтобы жили по Богу духом". Покаяние и вера в грядущего Спасителя были как бы последним воплем их души к небу, который заглушил прежний вопль их грехов.

Людям, погибшим в водах потопа, было дано 150 дней от начала потопа до того, как поверхность всемирного океана сомкнулась над вершинами самых высоких гор. Содомлянам были даны для покаяния считанные мгновения, но Господь и тем и другим дал надежду на прощение. Они, "будучи во аде, восприняли проповедь Боговедения, веруя во Спасителя, сошедшего во ад спасти мертвых" <сноска: Творения Максима Исповедника. Цит. по: А. А. Зайцев. Расспроси ближнего.... С. 47>.

Обратите внимания на оборот речи: "...будучи во аде, восприняли проповедь боговедения, веруя во Спасителя", т.е. не поверили после проповеди, а верили, и поэтому восприняли проповедь. Впрочем, г-н Зайцев может быть не занимается такими филологическими тонкостями.

Что касается фразы в вышеуказанной цитате, которую подчеркнул г-н Зайцев: "Эти люди подверглись наказанию не столько за неведение Бога, сколько за обиды, то причиненные друг другу", это значит, что они были наказаны за неведение Бога в меньшей степени, но наказаны, а в большей степени-за мерзость грехов. "Неведение Бога" не могло означать полного незнания, так как среди этих народов жили проповедники Истинного Бога; это было состояние внутреннего отчуждения от Бога, паралич сердца, порабощенного грехами, духовная слепота. Наказание было вызвано в большей степени мерзостями человеческих грехов, которые оскверняли саму землю, особенно человекоубийством и развратом. Часть этих грешников принесли покаяние перед смертью, и поэтому могли воспринять проповедь Христа.

А г-н Зайцев хочет переиначить смысл текста и представить следующий картину. Грешники получили возмездие на земле за свои грехи: "страшные беды божественных приговоров"; в состоянии неведения Бога они сошли во ад, а здесь "восприняли проповедь Боговедения" и спаслись. Здесь главная мысль г-на Зайцева: неведение Бога не мешает загробному исповеданию Христа как Бога, даже если эти грешники поступали на земле против естественной совести. Все это должно убедить читателя, что человек, не стяжавший на земле ни веры, ни добрых дел по естественной совести (например содомиты), может приобрести все это в аду. Если самые упорные грешники в аду спасаются, то как не стать оптимистом.

Далее г-н Зайцев пишет: "Предание Православной Церкви о полном сокрушения ада не оставляет никаких доводов и в пользу учения католических схоластов (которое почему-то очень привлекательно для православного священника архим. Рафаила), что сошествие Христа во ад имело значение только для тех людей, которые жили до пришествия в мир Спасителя, и было, так сказать, "одноразовой" акцией".

Господин Зайцев, у какого Святого Отца вы нашли хотя бы намек на то, что Господь неоднократно сходил во ад, проповедовал в аду, если верить вашей фантазии, Крестил их души и возводил с Собой на небо? Со всей ответственностью я говорю о том, что Церковь никогда не учила об этом. Сошествие во ад было таким же единственным, как распятие и Воскресение. Человеческая природа Христа была подобной нашей, поэтому только после смерти по человечеству Душа Христа разделилась с Его Телом и вошла, как и все души умерших, во ад, а затем в Воскресении из мертвых вновь соединилась с Воскресшим Телом.

Господин Зайцев, разве вы можете указать, сколько раз Господь сходил во ад и в какие времена? У кого вы почерпнули такие сведения - в интимных беседах со своим учителем, что ли? У Святых Отцов такого учения нет. Вы сами говорили, что ад после сошествия Христа был опустошен. Вы думаете, что когда ад наполняется, то Христос снова сходит туда? Откуда почерпнул такие сведения ваш учитель, г-н Осипов, - из личного откровения? Но он сам обличал визионеров, особенно визионерок в том, что они свои галлюцинации принимали за духовные видения. Неужели Дух свыше сошел на модернистов, и они стали говорить новыми языками, неведомыми Церкви? Неужели "и Саул во пророках"?

Господин Зайцев беспардонно лжет, будто Святые Отцы учат о неоднократном схождении Христа во ад. Это интеллектуальный бред, который преподносят нам не больше и не меньше как свидетельство всей патристической литературы. Есть определенный психологический закон, который использовали демагоги: маленькая ложь вызывает сомнения, а большая кажется правдоподобной. Люди не могут представить, что можно лгать в таких масштабах. Я утверждаю, что ни в вероучительных книгах, ни у одного учителя и отца Церкви нет никакого упоминания о таком "явлении", как о многократном и продолжающемся до сих пор схождении Христа во ад. Это значило бы изменить всю сотериологию.

Завтра какой-нибудь модернист выступит с "учением" о том, что Воскресение Христа было "неодноразовым", а его ученики будут утверждать, что это как раз древнее учение Церкви и удивленно спрашивать: разве вы не знали об этом? Г-н Зайцев считает, вернее, хочет, чтобы мы считали, что учение о единственном в истории мира схождении Христа человеческой душой во ад - это учение католических схоластов, а затем из популистских целей добавляет: "...которое почему-то очень привлекательно для православного священника архим. Рафаила".

Действительно, учение о единственном схождении Христа во ад - очень привлекательно, потому что это православное учение, которое является неотъемлемой частью святоотеческой сотериологии. А принимали его средневековые схоласты или нет - это их дело. Во всяком случае, частое упоминание средневековых католических схоластов становится у г-на Зайцева психологическим приемом, известным по русской, а не католической пословице: "Держи вора".
Я помню забавный случай из своей молодости. В храм влез вор и спрятался под панихидным столом. Монахиня, ночевавшая на хорах, подняла шум. Приехала милиция и вместе с настоятелем вошла в храм. Когда воришку выволокли из-под стола, он как ни в чем не бывало показал рукой на настоятеля и уверенно сказал: "Это враг партии и правительства, а вы что, на его стороне?" Впрочем, это не произвело эффекта, ему ответили: "А ну-ка пошли в милицию, и там разберемся".
Далее г-н Зайцев продолжает: "Такая трактовка этого события, как и рассуждения о "метафизическом образе ада" и о его "различных отделениях" (совсем как у столпа католического богословия Фомы Аквинского!) могут свидетельствовать только об одном - о глубокой зависимости взглядов архим. Рафаила от идей и духа средневекового католицизма".
Будьте осторожны, г-н Зайцев, есть опасность, что если ваши потрясающие по убедительности доводы о моей приверженности к католицизму дойдут до слуха Римской курии, то, возможно, мою брошюру "Какое согласие..." переиздадут в Ватикане массовым тиражом и будут распространять среди православных, чем и окажете окажете дурную услугу своему учителю.
А теперь, г-н Зайцев, прошу указать конкретно параллельные места в моей брошюре и "Сумме теологии" Аквината,- судя по вашему тону, эту книгу вы досконально изучили. По словам Самого Господа, в раю обителей много (Ин. 14, 2). Праведники в зависимости от подвига своей жизни и способности воспринять благодать будут находиться в различных степенях блаженства. В аду также обителей много, и грешники в зависимости от своих преступлений будут подвергнуты различным наказаниям. Даже далеко не совершенный человеческий суд не наказывает всех одинаково, а каждого за его вину, стараясь учесть обстоятельства его жизни.
Святитель Василий Великий пишет: "Ибо, если Бог есть праведный Судия не только добрых, но и порочных, воздающий каждому по делам его, то иной может быть достойным огня неугасимого или слабейшего или более пожигающего, другой - червя неумирающего, но опять или сноснее или нестерпимее причиняющего боль, по достоинству каждого, и иной - геенны, в которой, без сомнения, есть разные роды мучений, и другой - тьмы кромешной, где один доведен только до плача, а другой - от усиленных мучений и до скрежета зубов.
Самая тьма кромешная, без сомнения, показывает, что есть в ней нечто и внутреннее. И сказанное: во дне ада (Притч. 9, 18) дает разуметь, что некоторые, хотя во аде, но не во дне ада, терпят легчайшее мучение. Это можно и ныне отличать в телесных страданиях. Ибо один болен лихорадкою с припадками и другими недугами; другой чувствует только лихорадку, и то не в равной степени с другим; иной же не имеет лихорадки, а страждет болью в каком-либо члене, и то опять более или менее другого" (II излож. ответ на вопр. 207).
Преподобный Ефрем Сирин пишет: "Разные есть роды мучений, как слышали мы в Евангелии. Есть тьма кромешная (Мф. 8, 12): а из сего видно, что есть и другая тьма - глубочайшая; геенна огненная (Мф. 5, 22) - иное место мучения; скрежет зубов (Мф. 13, 42) - особое тяжкое место; червь неусыпающий (Мф. 9, 48) - в ином месте; озеро огненное (Апок. 19, 20) - опять иное место; тартар (2 Петр. 2, 4) - также свое место; огонь неугасающий (Мк. 9, 43) - особая страна; преисподняя (Флп. 2, 10) - и пагуба (Мф. 9, 43) - на своих местах; дальнейшия страны земли (Еф. 4, 9) - иное место; ад, где пребывают грешники, и дно адово - самое мучительное место. На эти мучения распределены будут несчастные, каждый по мере грехов своих, или более тяжких, или более сносных; по написанному: в узах греха своего он содержится,(Притч. 5, 22), биен будет много и биен будет мало (Лк. 12, 47, 48). Как есть различия наказаний здесь, так и в будущем веке" <сноска: Преподобный Ефрем Сирин. Слово на второе пришествие Господа>.
Как мы видим, учение о различных областях ада было присуще Церкви с древних времен, и великие Отцы приводили в своих творениях это учение, как общепринятое Предание, которое ни у кого не вызывало возражения. Оно существует до сих пор не только в Православной Церкви, но и в других, условно говоря, Церквях, имеющих иерархическое устройство с хиротонией, ведущей начало от апостолов, например у несториан и монофизитов.
Что касается католической церкви, то в позднем средневековье описание адских обителей и мучений грешников в определенной форме буквализировалось, и материальные образы, теряя свою метафизическую глубину и символизм, стали восприниматься, позволю себе сказать, как фотографии ада. В этом отношении характерна поэма Данте "Божественная комедия". Мне все-таки кажется, что г-н Зайцев перепутал Данте с Фомой Аквинатом. Еще раз повторю, что я был бы благодарен г-ну Зайцеву, если бы он привел соответствующие места из "Суммы теологии" Аквината.
Приведенные мной взгляды св. Василия Великого и прп. Ефрема Сирина либо были неизвестны г-ну Зайцеву, и он делал такие категорические выводы из слов своего учителя, либо он без всяких юридических оснований решил "усыновить" двух столпов Православной Церкви - св. Василия Великого и прп. Ефрема Сирина - Фоме Аквинскому.
Господин Зайцев также считает слова "метафизический образ ада" почему-то характерными для Фомы Аквинского. Где он нашел такое выражение у "ангельского доктора", называемого еще другим именем - "быком учености"? Мне все-таки кажется, простите за скепсис, что знание Фомы Аквината у г-на Зайцева основано не на чтении его трудов, а на собственной интуиции. (Кант остроумно заметил: "Самым большим достижением людей XVIII в. является способность говорить о книгах, не читая их". Очевидно, эта способность постоянно прогрессирует).
Обратимся теперь к святому Иоанну Дамаскину. Он так пишет об адских мучениях: "Грешники преданы будут огню вечному, не такому вещественному, как у нас, но такому, какой известен одному Богу". <сноска: Преподобный Иоанн Дамаскин. Точное изложение православной веры. Кн. IV. Гл. 27>.
Вот пример метафизического образа адского пламени. Я надеюсь, что г-н Зайцев не сможет назвать последователем Фомы Аквината прп. Иоанна Дамаскина, и не потому, что у г-на Зайцева не хватит на это храбрости, а потому, что прп. Иоанн жил почти на полтысячи лет раньше Аквината.
Господин Зайцев далее пишет: "...То, что Евангелие называет геенским огнем, есть переживание встречи с Богом теми нераскаянными душами, которые этой встречи не желают; но будет Бог все во всем" (I Кор. 15, 28).
Но, во-первых, слова будет Бог все во всем одно из тех мест Нового Завета, которое требует разъяснения на основании святоотеческой экзегезы. Апостол Петр во Втором соборном послании упоминал, что в посланиях ап. Павла есть нечто неудобовразумительное, что невежды и неутвержденные, к собственной своей погибели, превращают, как и прочие Писания (2 Петр. 3, 16).
К сожалению, предостережение ап. Петра исполнилось на г-не Зайцеве, и он, следуя своим учителям, а не православным экзегетам, извратил смысл апостольских слов. Святой Иоанн Златоуст, Феофилакт и другие под словам всем подразумевали не все человечество, а святых. Дикая мысль, что Бог будет все для грешников, отвергнувших от Бога, которые, по словам самого же Зайцева, "не желают" присутствия Божиего.
Здесь у апостола говорится об окончательной дифференциации добра и зла, которая произойдет на Страшном суде, в начале вечной жизни в обновленном мироздании, где, по слову ап. Петра, обитает правда (2 Петр. 3, 13).Господь воцарится во святых, Он будет для них всем: и дыханием, и пищей, и питием, желанием их сердец, вечной красотой, бесконечной целью, содержанием их жизни, светом, вечной радостью, неизреченным блаженством, непрестанным полетом души, раскрытием новых глубин бытия, достижением неведомых тайн, освящением, озарением, преображением, восхождением от силы к силе, более близким, чем сама душа и никогда не постижимым до конца.
Господь будет все во всем, но это не статика, не окончание, а динамичный процесс, вечное поступательное движение к Богу; это возрастающая способность святых воспринимать божественный свет; это раскрытие внутренних глубин души; это новое обретение самого себя; это видение собственной души, как расширяющийся бездны света.
Мысль о том, что Бог будет все во всем, в том числе для диавола и грешников, т.е. содержанием их бытия, является мыслью не только дикой, но унижающей Бога. Бог все - для святых, не только потому, что Он - в них, но и они - в Нем, а это невозможно для демона и грешников.
Затем г-н Зайцев приводит слова прп. Исаака Сирского: "Мучимые в геенне поражаются бичом (Божественной) любви". Г-н Зайцев или неизвестный комментатор прибавляет в скобках слово "Божественной", что в корне меняет смысл фразы. Мы окружены Божественной любовью, но грех нам мешает видеть ее. В аду душа ожесточается еще больше; только у тех грешников, которые сохранили веру, творили добрые дела, принимали Таинства, но по слабости воли впадали в грехи, совесть которых упрекала их при жизни, может после смерти продолжится чувство покаяния, и они будут мучимы сознанием, что своими грехами распинали Бога, имя Которого - Любовь.
Эти искры любви к Богу, которые сохранились в душах грешников, в загробном мире будут мучить их тем более, что они увидят там грех во всем его чудовищном обличии. Но, как мы уже не раз говорили, участь таких грешников не безнадежна, - их может спасти молитва Церкви. Однако надо заметить, что в словах прп. Исаака отразился его мистический опыт "переживания ада", который был дан многим подвижникам: прп. Пимену, прп. Григорию Синаиту, а в наше - время прп. Силуану Афонскому.
Они видели в себе падение человечества, считали себя заслуживающими адских мучений и горько плакали о том, что грехами своими оскорбляют Бога. Эти слезы покаяния были их слезами любви. Вообще, есть нечто нецеломудренное в том, что мы, не обращаясь к экзегетам и с презрением бросив вероучительные книги, как мальчишка, который забрасывает в угол букварь, перейдя во второй класс, начинаем рассуждать о том, что видели подвижники, озаренные божественным светом.
Модернисты хотят сказать свое новое слово и в сотериологии и в патрологии. Но исходит из их уст не светозарное слово подвижников, а их собственная интерпретация, а точнее "интертрепация".
Господин Зайцев далее пишет, что сошествие Христа во ад "нельзя рассматривать как "частный фрагмент" в истории домостроительства Сына Божия". А разве может быть "частный фрагмент" в монолите домостроительства? Все, что сделал Христос, было необходимо для спасения человечества.
Вдруг г-н Зайцев заявляет, что Христос хотя и нисходил во ад "одноразово", но это не означает и того, что Христос сходит во ад многократно". У нас существует два вида чисел: единственное и множественное. В древности было еще двойственное число, но г-на Зайцева не устраивает ни первое, ни второе, ни третье. Он понимает, что далеко зашел и сам делает для себя отвод: "Точнее будет сказать, что со времени Своего сошествия во ад Христос теперь неизменно пребывает там Своим спасительным действованием (энергией)".
Преподобный Иоанн Дамаскин пишет: "Обоженная душа (Христа) сходит во ад, чтобы как для находившихся на земле воссияло Солнце правды (Мал. 4, 2), таким же образом и для находившихся под землею, сидевших во тьме и сени смертней воссиял свет (Ис. 9, 2). <сноска: Творения преподобного Иоанна Дамаскина. Индрик. 2002. С. 286>.
Христос сошел во ад Своей Ипостасью, "ибо и тело, и душа в одно и то же время изначально возымели существование в Ипостаси Слова, и хотя в смерти были отдалены друг от друга, однако каждое из них осталось имеющим одну Ипостась Слова" <сноска: Там же. С. 284>. Неужели г-да Зайцев и его учителя не понимают разницы между ипостасью и благодатью, которая в некоторых случаях называется действиями и энергиями Божества.
Схождение Христа во ад Своей Ипостасью было единственным, что же касается слов, что "Христос пребывает в аду благодатью", то божественная благодать объемлет все творения, не исключая сатаны и ада, в противном случае, по мысли Иоанна Дамаскина, везде присутствие Божие было бы ограниченно ими. Но в грешных Бог пребывает как Сила и Правосудие, а в праведных - как Любовь. Если же Христос пребывает в аду Своей спасительной благодатью, то значит ад превращается в Церковь.
Господин Зайцев вместе с архиепископом Василием (Кривошеиным) считают, что "деление благодати на виды чуждо святоотеческому преданию", поэтому спасительную или содействующую благодать заменяют синонимом "спасительное действование (энергия)". Далее г-н Зайцев в сноске приводит слова из кондака прп. Романа Сладкопевца о том, что все мертвые воскреснут. В этом мы не сомневаемся, только одни воскреснут для вечной жизни, а другие - для вечных мучений.
"Итак, мы воскреснем, так как души опять соединятся с телами, которые станут нетленными и совлекут с себя тление, и предстанем перед страшным судным престолом Христовым; и диавол и демоны его, и человек его, то есть Антихрист, и нечестивцы, и грешники будут преданы в огонь вечный, не вещественный, как тот, что у нас, но такой, о каком может знать Бог. А творившие добро, словно солнце, воссияют вместе с Ангелами в жизнь вечную вместе с Господом нашим Иисусом Христом, всегда видя Его, и будучи видимы Им, и наслаждаясь нескончаемым веселием от Него (ср. Мф. 25, 31, 46; Ин. 5, 29 и др.) <Сноска: Творения преподобного Иоанна Дамаскина. С. 337>.
Мне хочется закончить разбор главы "Сошествие во ад" словами св. Феофана Затворника: "И вера без дел и дела без веры ничего не значат". "Благодать Духа Святаго, как сила во спасение, необходима для нас, и только она одна содевает в нас спасение наше... Благодать Святаго Духа не иначе подается и принята может быть, как через Таинства, Самим Господом учрежденные в Церкви руками апостолов" <сноска: Святитель Феофан Затворник. Против лжеучителей. Санкт-Петербург. 1996. С.26; 28-29>.

К VII главе, "Сошествие во ад"

Примечание 1   к с. 89 (ориг.)
Спор г-на Осипова со свт. Игнатием (Брянчаниновым)
"Падшее человечество приступает к святой истине верою; другого пути нет к ней" <Сноска: Святитель Игнатий (Брянчанинов). Творения. Т. I. C. 119.>
Господин Осипов возражает: я открыл другой путь к спасению - без веры. Это - загробная встреча с Христом, где вера уже не нужна, там будет визуальная очевидность. Произойдет такая встреча в духе католического экстатизма: грешник бросится в объятия Христа, там же его покрестят, а затем Ангелы вознесут на небо, если только грешник не будет отказываться и не скажет: "Я хочу нырнуть в огонь".
"Вера во Христа - жизнь. Питающийся верою, вкушает уже во время странствования земного жизнь вечную, назначенную праведникам по окончании этого странствия" <Сноска: Там же. С. 177.>
Г-н Осипов считает, что такой взгляд напоминает средневековый католицизм, и что можно спастись в других конфессиях, питаясь не верой, а естественной нравственностью. Кто сомневается в том, что мусульманина может спасти Святая Троица, в Которую мусульманин не верит, и говорит, что у Бога нет ни жены, ни детей,- тому грозит двойка по Основному богословию. Кто посмеет возражать, что талмудиста спасает Христос, Которого тот считает сыном прелюбодеяния,- получит единицу. Тот, кто не понимает, как безбожный Будда может вдруг признать в Христе своего Бога и Спасителя и принять крещение в аду, получит не только нагоняй за отсталость, но и переэкзаменовку.
Г-н Осипов верит в то, что без веры в Христа можно спастись: люди узнают на том свете обо всем необходимом для спасения задним числом, так сказать "постскриптум", и за добрые дела получат крещение и вечную жизнь.
Насчет мифической встречи с Христом в аду св. Игнатий говорит: "Нет никакой пользы видеть Господа телесными очами, когда слепотствует ум, когда вера - эта сила духовного зрения -- не действует" <Сноска: Там же. Т. IV. С. 273.>
Добавим еще несколько мыслей из творений свт. Игнатия (Брянчанинова).
"Все добрые дела человеческие немощные, нисходящие во ад, заменены одним могущественным добрым делом: верою в Господа нашего Иисуса Христа". "Признающий возможность спасения без веры во Христа, отрицается Христа и, может быть не ведая, впадает в тяжкий грех богохульства".<Сноска: Там же. С. 471.>
"Наши души, по разлучении их с телами, присоединяются - соответственно усвоенным ими в земной жизни добрым или злым качествам - к Ангелам света или к ангелам падшим". <Сноска: Там же. Т. III. С. 71.>
У г-на Осипова насчет этого другое, особое мнение: души встречаются в аду с Христом.
"...Воздаяние как праведников, так и грешников весьма различно... Не только небесных обителей бесчисленное множество... но и ад имеет множество различных темниц и различного рода мучения". <Сноска: Там же. С. 72.>
Г-н Осипов считает это выдумкой Фомы Аквинского и тем самым косвенно обвиняет св. Игнатия Брянчанинова в средневековом католицизме. "Видимый мир - только предуготовительное преддверие обители, несравненно великолепнейшей и пространнейшей. Здесь, как в преддверии, образ Божий должен украситься окончательными чертами и красками, чтобы получить совершеннейшее сходство с своим всесвятейшим, всесовершеннейшим Подлинником, чтоб... войти в тот чертог, в котором Подлинник присутствует непостижимо". <Сноска: Там же. Т. II. С. 129.>
Господин Осипов не согласен со свт. Игнатием (Брянчаниновым). Он считает, что образ Божий проявляется в добрых делах, которые совершил человек, или, вернее, образ Божий - это прежде всего естественная совесть человека, а остальное маловажно для спасения. "Время земной жизни нашей бесценно: в это время мы решаем нашу вечную участь". <Сноска: Там же. Т. IV. С. 38.>
Господин Осипов считает, что это не так; а все решает встреча с Христом в аду. Церковь учит, что Христос вознесся на небеса человеческой природой и пребывает в одесную Отца. Г-н Осипов имеет на счет этого не то интеллектуальные, не то мистические откровения. Он говорит, что Христос вознесся не ввысь, а вниз и пребывает не с Богом Отцом на небесах, а среди демонов и грешников в аду, где встречает души умерших людей.
"Вход в Царство Небесное, которое Святым Крещением насаждено в сердце каждого христианина, есть развитие этого Царства действием Святого Духа". <Сноска: Там же. Т. I. С. 194.>
"Ересь есть грех, совершаемый преимущественно в уме. Грех этот, будучи принят умом, сообщается духу, разливается на тело, оскверняет самое тело наше, имеющее способность принимать освящение от общения с Божественной благодатью и способность оскверняться и заражаться общением с падшими духами". <Сноска: Там же. Т. IV. С. 82.>
"В Крови Христовой - душа Его. Ясно ощущается при Причащении Св. Тайн прикосновение души Христовой к душе причащающегося, соединение души Христовой с душой причащающегося". <Сноска: Там же. С. 121.>
"Взоры, для которых доступно небо,- вера, ею мы усматриваем духовное небо: учение Христово". <Сноска: Там же. С. 431.>
А вот мнение по этому вопросу Святых Отцов древности. Святой Григорий Палама в Омилии 21 на Вознесение так объясняет сокровенный смысл слов Они подали Ему часть печеной рыбы, и сотового меда. И взяв, ел пред ними (Лк. 24, 42-43): "Как мед собран в соты, так он (христианин) имеет в душе и теле сокровищественную благодать Божественного Духа. Вкушает же от них Господь: потому что приятной бывает для него снедью спасение каждого из участников Его естества; вкушает же Он не все, но - от сотового меда, т.е. некую часть, ибо не все уверовали. И не сам Он вземлет эту часть, но то, что Ему дается учениками, ибо и ученики приводят ему только уверовавших, отделив их от неверующих". <Сноска: Святитель Григорий Палама. Беседы.>
"И само Cлово Божие с бывшими до Моисея патриархами беседовало сообразно с Своим Божеством и славою, а для подзаконных Оно представляло священнический и богослужебный чин, после же сего, сделавшись Человеком, ниспослало на всю землю дар Святаго Духа, покрывая нас Своими крылами". <Сноска: Святитель Ириней Лионский. Сочинения. 1871. С.312.>
"Какое нестерпимое прибавление к страданию: никогда не ждать освобождения, ибо тот огонь неугасим! Что же означает оное насильственное влечение? Ибо оный огонь, как видится, подобен реке, все далее и далее уносящей от Бога; посему Христос не сказал: "уйдите", но идите (т.е. непрестанно удаляйтесь) от Меня проклятые (Мф. 25, 41). <Сноска: Святитель Григорий Палама. Омилия 4. О втором пришествии Христовом. С. 53.>
"Вход в царство Божие дается не за одни добрые дела, но и за веру". <Сноска: Преподобный Симеон Новый Богослов. Указ. соч. Слово IV. Т. I. С. 40.>

Примечание 2   к с. 98 (ориг.)
Колыбельная песня г-на Осипова под название "Спи, младенец" о том, что после смерти человек, не веровавший в Христа и чуждый Церкви, может получить христианские Таинства в аду, не может быть согласована с церковным учением о посмертном состоянии души, в частности, прохождением души по мытарствам. Надо сказать, что иером. Серафим (Роуз), на которого ссылается г-н Зайцев как на авторитет, на самом деле в вопросе о посмертном состоянии души стоит на позиции православного традиционализма.
В своих письмах иеромонах Серафим (Роуз) отмечает, что попытки опровергнуть и устранить православное учение о мытарствах является одним из знамений времени, которое, по-видимому, "показывает, насколько шатким стало положение православной традиции в последнее время - хорошо укоренившееся  в ней быстро исчезает и из-за этого выскочки богословы могут создать бурю в стакане воды" <Сноска: Журнал "Православная Русь". № 7. 2003.>
Я не касаюсь здесь вопроса о церковной позиции вышеупомянутого журнала, но хочу только сказать, что иеромонах Серафим (Роуз) в вопросах о посмертной жизни души, об авторстве св. Дионисия Ареопагита, о тактике модернистов обвинять несогласных с ними в тайном католицизме и др., не будучи знаком с г-ном Осиповы, так сказать, "превентивно", обличает его взгляды.
Заупокойоное богослужение Православной Церкви основывается на церковном Предании о посмертном пути души через мытарства, о сопутствии Ангелов, о видении небесной Церкви и поклонении Христу на девятый и сороковой день, о частном суде над душой и о значении молитв для усопшего.
Если бы мнение г-на Осипова имело бы какое-либо основание в Священном (следовательно и литургийном) Предании, то Церковь, освящающая своими молитвами все главные этапы земной и загробной жизни человека, употребляла бы специальные чинопоследования о незнавших Христа или еретиках и раскольниках, чтобы их души в аду познали бы Христа, обратились бы к Нему и через оглашение и Крещение в аду спасли бы от ада.
Хочется напомнить слова прав. Иоанна Кронштадтского, который пишет: "Страшная истина - грешник в будущем веке связывается по рукам и ногам (говорится о душе) и ввергается во тьму кромешную, как говорит Спаситель: ...связав ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю (Мф. 22. 13), т.е. он совершенно теряет свободу всех сил душевных, которые будучи созданы для свободной деятельности, терпят какую-то убийственную бездейственность для всякого добра".
"Время действия благодати (для пробуждения благодати) - только здесь: после смерти - только молитвы Церкви, и то на раскаянных грешников могут действовать - на тех, у которых есть приемлемость в душах, свет добрых дел, унесенный ими из этой жизни, к которым может привиться благодать Божия или благодатные молитвы Церкви". <Сноска: Цит. по: Пестнев Н.Е. Как избежать ада. С-П. 2001. С.7-8.>

Примечание 3     к с. 102 (ориг.)
Господин Зайцев пытается доказать, что г-н Осипов, утверждая, что причиной пребывания грешников в аду является их собственное желание, придерживается святоотеческого учения и взгляды г-на Осипова совпадают со взглядами св. Николая Кавасилы. Затем г-н Зайцев приводит ампутированную с двух сторон цитату из книги св. Николая Кавасилы "О жизни во Христе" в собственной интерпретации.
Приведем эту цитату в более полном виде: "И иным еще способом, по некоему суду и правде воздвиг Господь сей трофей и даровал нам сию дверь и сей путь. Ибо он не силой похитил пленных, но дал за них выкуп и связал сильного не тем, что имел большую силу, но осудив его судом праведным, и воцарился в доме Иакова, разрушив в душах людей насильственную власть не потому, что возмог разрушить, но потому, что справедливо было разрушить ее. И на сие указал Давид, говоря: правда и суд уготование престола (Пс. 88, 15). Правда не только растворила сии врата, но и достигла через них до  нашего рода.
Ибо в первые времена, прежде нежели Бог пришел к людям, нельзя было найти правды на земле. Ибо проникал с неба и искал ее Сам Бог, от Которого она не могла скрыться, если бы только была, но несмотря на то, не нашел ее: Все,- сказано,- уклонились, сделались равно непотребными; нет делающего добро, нет ни одного (Пс. 13, 3). После же того, как истина от земли воссияла сидящим во тьме лжи и тени, тогда и правда с небес пришла , в первый раз истинно и совершенно явившись людям.
Мы были оправданы, освободившись прежде всего от уз и наказания, когда Несотворивший неправды защитил нас смертию крестною, в которой понес наказание за то, что сделали мы дерзостного. Потом через оную же смерть сделались мы и друзьями Божиими и праведными. Ибо Спаситель Своею смертью не только освободил нас и примирил с Отцом, но и дал нам власть быть чадами Божиими, соединив с Собою естество наше посредством Плоти, которую воспринял, каждого из нас соединяя со Своею плотью силою Таинств. И таким образом Свою правду и жизнь низвел в души наши, так что посредством Священных Таинств возможно стало людям и познавать и совершать истинную правду.
Если же, по Писанию, были многие праведные и други Божии прежде пришествия Оправдывающего и Примиряющего, нужно разуметь сие преимущественно по отношению к их поколению, а потом по отношению к будущему, именно, что они соделались таковыми и приготовлены были прибегать к имеющей открыться правде и освобождены, когда даровано было искупление, узрели, когда явился свет, и отрешились от образов, когда открылась истина.
И в том различие между праведными и злыми, которые в одних находились узах и тому же подлежали рабству, что одни с неудовольствием переносили оное порабощение и рабство, и молились, чтобы разрушено было узилище и разрешились оные узы, и желали, чтобы глава тирана сокрушена была пленниками, а других ничто настоящее не только не казалось странным, но они еще утешались, находясь в рабстве. И в оные блаженные дни были подобные им, кои не приняли воссиявшего в них Солнца, и старались, сколько можно, погасить Его, делая все, что по их мнению могло уничтожить лучи Его. Почему одни освободились от рабства в аде, когда явился Царь, другие же остались в узах.
Как из болящих те, кои всячески ищут врачевания и с удовольствием видят врача, обыкновенно бывают лучше и терпеливее тех, кои даже и не знают, что они больны и удаляются от лекарств, ибо таковых , кажется мне, врач, еще не врачуя, назовет уже выздоравливающими, если только не осознает, что его искусство бессильнее болезни; таким же образом в оные времена Бог призывал праведных и некоторых возлюбленных Ему. Ибо со своей стороны они сделали все и показали возможную правду, что и соделало их достойными разрешения, когда явится Могущий разрешить, но не разрешило их. Если бы это была истинная правда, то и они, отложив сие тело, были бы в мире и в руке Божией, говорит Соломон (см. Прем. 3, 13); теперь же, когда отходили они отсюда, их принимал ад" <Сноска: Николай Кавасила, архиепископ Солунский. О жизни во Христе. Слово 1. С. 12-14.>

Примечание 4    к   с. 114
Обратимся к книге прав. Иоанна Кронштадского "Христианская философия", чтобы убедиться в том, что Святые Отцы говорят о поврежденности грехом человеческой природы.
"Какими грехами ни растлил, ни обезчестил, ни осквернил враг рода человеческого природы нашей, созданной по образу Божию, святой, прекрасной, целесообразной, чистой, неблазненной, достойной всякого удивления? И вот, он продолжает доселе растлевать, обезображивать, искажать ее всякими грехами - скверными помыслами, невоздержанием, пьянством, блудом, заражать болезнями безчисленными, и делать наши души и тела орудиями своей нечистоты, мерзости, злобы, зависти, издевательства!" <Сноска: Указ. соч. С. 23-24.>
"Царство Христово на земле, или Церковь подвизается в борьбе с царством сатаны, состоящим из безчисленного множества бесов (легион в одном бесноватом человеке)... А находящимся в расколах, ересях, сектах или в других религиях - как побеждать врагов спасения, сильных своею прелестию, ложью, хулою, клеветою на Бога и на Его Церковь? Как там спастись? Невозможно" <Сноска: Указ. соч. С. 125.>
"Нравственное чувство - это духовный щит, которым Творец защитил от приражения зла всякого человека и для сохранения его нравственной духовной и телесной чистоты; это чувство особенно дано христианину чрез благодать Крещения и миропомазания; в язычниках, магометанах и неправославных христианах оно неправильно и весьма слабо и зависит от воззрений или учения веры и изменяется по качеству верований; иногда оно бывает совершенно извращено". <Сноска: Там же. С. 210-211.>

Примечание 5    на с. 116
Господин Зайцев ссылается как на авторитет на епископа Илариона (Алфеева), с которым у г-на Осипова много общего. Епископ Иларион приводит в своей книге "Таинство веры" цитаты из современных обновленцев и "богоискателей". Так, например, цитируемый им протоирей Александр (Туринцев) пишет: "Скажем прямо: идея вечного ада и вечных мучений для одних, вечного блаженства, безразличного к страданию, для других - не может больше в живом и обновленном христианстве оставаться такой, как ее некогда изображали наши катехизисы и наши официальные учебники богословия".
Отец протоирей подтверждает, что учение о конечной дифференциации добра и зла - это учение Церкви, зафиксированное в катехизисах и официальных учебниках богословия. Только слово "некогда" надо переменить на слово "всегда", потому что он не смог бы назвать такого периода в истории Церкви, когда катехизисы и официальные учебники по богословию заключали бы в себе другое учение, кроме, разумеется, современных модернистических опытов.
Он продолжает: "Это устаревшее понимание, пытающееся опираться на евангельские тексты, трактуя их буквально, грубовато, материально..." Во-первых, что за странный релятивизм, как будто идеи возникают, стареют, изживают себя, и на смену им приходят другие вероисповедательные истины. С кем мы имеем дело - с православным священником или с эволюционистом в религии? Во-вторых, выражение "трактуя их буквально, грубовато, материально" относится к обычному лексикону гностиков или спиритуалистов-платоников, как Ориген, которые хотели заменить прямой смысл евангельских слов собственными аллегориями. Напомним, что христианская герменевтика не упраздняет буквального смысла речей Господа, а только расширяет их, помогая человеку глубже проникнуть в смысл этих слов. Протоиерей Александр (Туринцев) договаривается до того, что катехизисы, якобы, заставили нас поверить в то, что "подвиг Христа это неудача". Таким образом, прот. Александр проповедует гностический апокатастасис, осужденный и отвергнутый как ересь на Вселенском и нескольких поместных соборах.

Примечание 6 (там, где цитируются Отцы)
Святой Николай Кавасила свидетельствует, что посмертное обращение к Христу души, чуждой Ему в земной жизни, невозможно: "Жизнь во Христе; зарождается в здесь и начало принимает здесь, а совершается в будущей жизни, когда мы достигнем оного дня! И ни настоящая жизнь не может совершенно вложить ее в души людей, ни будущая, если не получит начатков ее здесь, на земле. Ибо поскольку в настоящей жизни помрачает плотское, и здешний мрак, и тление, не могущее наследовать нетление, то Павел посчитал лучшим разрешиться, дабы со Христом быть (Флп. 1. 23).
А жизнь будущая, если и примет людей, не имеющих сил и чувств, которые нужны для нее, то нисколько не послужит благополучию таковых, но как мертвые и несчастные будут они обитать в блаженном том и бессмертном мире. Причина же та, что хотя свет сияет и солнце испускает чистый луч, но не образуется тогда глаза ни у одного человека, и благоухание запаха изливается обильно и распространяется повсюду, но чувства обоняния от сего не получает тот, кто не имеет его.
Посредством Таинств возможно в день оный сообщиться с Сыном Божиим друзьям Его, и узнать от Него то, что слышал Он от Отца; но и приходить к Нему нужно будучи другом Его и имея уши (Мф 11, 15). Ибо там нельзя начинать дружбу, и отверзать уши, и приготовлять брачную одежду и прочее, что нужно в том брачном чертоге, но местом для приготовления всего этого служит настоящая жизнь. И у кого не будет сего прежде отшествия, у тех нет ничего общего с оной жизнью.
Свидетели сему - пять дев и человек, званый на пир: поскольку они пришли, не имея елея(Мф. 25, 10- 12) и одежды (Мф. 22, 11-12), то и не могли уже приобрести их. Подлинно внутреннего нового человека, созданнаго по Богу, носит во чреве мир сей; и зачатый здесь, и совершенно уже образовавшийся, рождается он в оном нестареющемся мире.

Из книги архим. Рафаила Карелина "О современном неогностицизме"