"Нужно ли крестить новорожденных младенцев?" Леонов Алексей Михайлович

Пожалуй, едва ли не каждому, знакомому с православным вероучением христианину, известно, что крещение — Таинство, присоединяющее крещаемого к Церкви, духовное рождение в новую, вечную жизнь, сыноположение Богу, приобщение к Царству Небесному уже здесь, на земле.Ну кому, например, не известна фабула беседы Христа с Никодимом: «если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие» (Ин. 3:5)?
Поскольку к Горнему Царству призваны все без исключения люди, независимо ни от социального статуса, ни от возраста, ни от положения и роли в семье, постольку утверждается, что крещение уместно не только для взрослых, но и для младенцев. Священное Писание свидетельствует об этом ясно и определенно.

Во-первых, это следует из повеления Господа о крещении всех народов, в котором ничего не говорится о возрасте подлежащих крещению людей; это значит, что креститься необходимо представителям всех возрастов: «Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам» (Мф. 28: 19-20).

Во-вторых, из Евангельского повествования видно, что Спаситель не только не исключает младенцев из числа призываемых в Церковь, но и напротив, запрещает кому бы то ни было возбранять приводить их к Себе: «Приносили к Нему и младенцев, чтобы Он прикоснулся к ним; ученики же, видя то, возбраняли им. Но Иисус, подозвав их, сказал: пустите детей приходить ко Мне и не возбраняйте им, ибо таковых есть Царствие Божие» (Лк. 18:15-16).

Тем не менее, уже с самого раннего периода существования христианства практика крещения детей встречала нападки и критику как со стороны безграмотных в религиозном отношении людей, так и со стороны образованных. К сожалению, единомыслия по данному вопросу не выработано до сих пор.

В качестве основных «доказательств», опровергающих необходимость крещения малых детей как правило используются исторические, богословские и психологические аргументы.

II.​

Что касается «исторических» доводов, они, главным образом, строятся на факте «отсутствия» в Священном Писании четко прописанных требований Христа и апостолов: «младенцев — крестить!», а также на факте «отсутствия» в нем четких исторических данных, подтверждающих существование этой традиции. Отсюда и заключают, что обычай крещения младенцев не имел распространения среди первых христиан, а возник позже, приблизительно в IV— V вв., — тогда, когда многое, что было свойственно Церкви вначале, оказалось искажено. А это, мол, и значит, что положение о необходимости крещения малых детей не является установлением свыше, а является самочинным изобретением, выдумкой. 

Но здесь есть ошибка. Из того, что Евангелие и Апостол не содержат прямых указаний на данный счёт и вместе с тем заключают в себе множество косвенных свидетельств, например, о крещении людей целыми домами (дом Стефанов, дом Лидии, дом темничного стража), следует не то, что младенцев тогда не крестили, а противоположное: в то время этот обычай был широко распространен и понятен, и поэтому тогда и не возникло особой нужды во внесении в текст дополнительных замечаний. Следовательно, традиция крестить младенцев сформировалась не в результате уклонения христианской общины от первозданной чистоты, а в связи с тем, что условия приобщения к Церкви не подразумевают ограничений по возрасту: «...покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов, — и получите дар Святого Духа; Ибо вам принадлежит обетование и детям вашим» (Деян. 2:38-39).

В пользу настоящего мнения говорят и дошедшие до нас исторические свидетельства, датируемые временем «мужей апостольских» — лиц, перенявших Предание либо от самих святых апостолов, либо от их непосредственных учеников — и повествующие о практике крещения детей как о понятной, распространенной и крепко утвержденной.

Вот, например, что об этом пишет святитель Ириней Лионский (II в.): «...Он (Господь — А.Л.) пришел спасти Собою всех; всех, говорю, которые через Него возрождаются в Бога: младенцев, детей, отроков, юношей и старцев» [1, с. 176] (то, что под «возрождаемыми в Бога» у святого отца подразумеваются именно крещаемые, видно из его нижеследующих слов: «...давая ученикам власть возрождать в Бога, Он (Христос — А. Л.) говорил им: “Итак, идите и научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа”» [1, с. 286-287]).

Другим важным фактом служит указание священномученика Киприана Карфагенского (III в.). Причем, по словам архипастыря, данная практика распространялась даже и на тех новорожденных, которые еще не успели достичь восьмидневного возраста (срока, рекомендованного ветхозаветным иудейским обрядовым законом для совершения ритуального обрезания — прообраза крещения).

Так, в наставлении, адресованном Фиду, указывается:

«Что же касается дела о младенцах, которых, по словам твоим, не должно крестить во второй или третий день со дня их рождения, а должно сообразоваться с законом древнего обрезания и рожденного, как ты думаешь, не крестить, не освящать прежде восьмого дня, то это обстоятельство представилось нам на нашем соборе совершенно иначе. Никто не согласился с твоим мнением об этом деле, напротив, все мы за лучшее почли ни одного родившегося человека не лишать милосердия и благодати Божией. Если Сам Господь в Евангелии Своем говорит, что: Сын Человеческий пришел не губить души человеческие, а спасать (Лк. 9:56), то, сколько это от нас зависит, ни одна душа не должна погибнуть, если это возможно. Да и чего еще не достает тому, кто однажды и навсегда образован в утробе руками Божиими? Только нам и глазам нашим представляется, что родившиеся получают некоторое приращение с течением мирских дней. Между тем как все то, что творится Богом, есть совершенно, сообразно с величием и художеством Бога Отца.

...Бог не взирает ни на лицо, ни на возраст, являясь Отцом в равной мере для всех в деле приобретения небесной благодати» [2, с. 186-187].

III.​

Согласно «психологическому» доводу, желание креститься должно изъявляться человеком осознанно и свободно. Нехорошо, стало быть, если крещение навязывается ребенку властью родителей. До крещения необходимо «дозреть», дорасти. Следовательно, креститься уместно не в младенчестве, а в более-менее зрелых годах.

К тому же, если родители ребенка являются добродетельными, истинно верующими людьми, он облагодатствуется даже и не будучи крещеным. Ведь православная семья — это малая церковь, а где церковь, там Божие благословение: если мать молится, кается, причащается Святых Христовых Таин, помазуется освященным елеем, то и чревоносимый ею ребенок освящен; после же рождения дитяти его освящение продолжается в силу фактической и любовно-родственной принадлежности к малой-церкви-семье.

Вот и получается: даже если родители и замедлят с крещением, ребенок ничего не потеряет.

На слова же Спасителя о том, что (только тот) «кто будет веровать и креститься, спасен будет; а кто не будет веровать, осужден будет» (Мк. 16:16), наши оппоненты возражают: спасен будет не тот, кто крещен, а тот, кто по крещении взрастит в себе живую и деятельную веру; ведь сам по себе факт крещения ещё не означает, что ребенок последует по стопам Иисуса Христа, и что он, соответственно, наследует Горний Иерусалим; таким образом, личное спасение дитяти большей частью зависит от него самого; соответственно, и право принятия решения о крещении должно принадлежать именно ему. 

Что можно на это сказать? Навскидку представленное соображение выглядит убедительно. Ведь, казалось бы, и действительно, что плохого, если родители, уважая личностное достоинство младенца, чтя его право на самоопределение, предоставят ему возможность самостоятельного выбора в столь важном, судьбоносном вопросе, как приобщение к вере? Разве это не гуманно, не человеколюбиво?

«Религиозное воспитание, — пишет по данному поводу Вентцель, — должно быть свободно, оно не должно задаваться целью внедрять в детей ту или иную ортодоксальную религию, какой бы высокий тип она ни представляла; оно должно помочь ребенку создать творческим путем свою собственную религию. Только личная религия, творчески созданная самой индивидуальностью... может быть названа религией в истинном смысле слова» [цит. по: 3, с. 190].

Но давайте задумаемся! А не является ли такое отношение к соучастию в жизни ребенка выражением (не гуманности, а) безответственного попустительства, педагогического анархизма?

Разве не очевидно, что при подобном подходе к правам и обязанностям воспитателя не только религиозная, но и любая другая педагогическая концепция, подразумевающая авторитет и главенство родителей, может быть ознаменована ярлыком нарушительницы личностных прав и свободы детей?

Ведь не только же религиозно-христианское, но и религиозно-нейтральное, и даже антирелигиозное воспитание неизбежно привносит в душу воспитанника что-то своё. Но тогда получается: куда ни кинь, везде клин.

В самом деле, воспитание новорожденного всегда начинается тотчас, после его появления на свет, и о каком-либо добровольном согласии с его стороны в этот период не может быть и речи. Но и по мере возрастания малютки педагогические устремления родителей не могут всецело, безусловно зависеть от его желаний и устремлений.

К слову, кому из родителей, хоть православных, хоть нет (например, талмудистов, буддистов, деистов, марксистов, фрейдистов, иеговистов, индуистов и исламистов) придет на ум предоставить ребенку абсолютное право самостоятельно выбирать: чем он должен питаться и сколько времени спать? сколько часов проводить за компьютером, телевизором? какие смотреть передачи и фильмы? с кем и во что играть? ходить или не ходить в ясли-сад, посещать или не посещать кабинет педиатра, хирурга, зубного врача?

Существует, правда, воззрение, согласно которому, чем больше родители воздействуют на характер и волю дитяти, тем сильнее развивается в нем закомплексованность, слабохарактерность, забитость, безынициативность; и наоборот, чем они меньше воздействуют на воспитываемого, тем успешнее тот развивается как самобытная, самостоятельная, свободолюбивая, творческая личность.

Однако зачастую, увы, вопреки ожиданиям, подобное отношение к воспитанию формирует в ребенке вместо свободы — ощущение вседозволенности, вместо самостоятельности и самобытности — гордость, самонадеянность, избалованность, склонность к капризам, эгоцентризм.

Итак, взять на себя ответственность за воспитание сына или дочери как раз и означает — взять на себя роль человека, который может сказать: я знаю, что для него (для нее) хорошо, а что плохо; что полезно, а что вредно, опасно; где он (она) может и должен проявить «полную» самостоятельность и инициативу, а где нет (разумеется, речь в этом случае не идет о родительском самодурстве, грубом авторитаризме; данным замечанием не отрицается ни уместность педагогической гибкости, ни чуткость и доверие воспитаннику, ни умение прислушиваться к мнению ребенка, советам, рекомендациям и пр.). 

В отношении же уместности предоставления детям религиозных «свобод», следует помнить, что если не прививать им христианскую веру с самого раннего возраста, их неокрепшие, неустоявшиеся и удобопреклонные к переменам силы души, как то: воля, ум, сердечное чувство, могут однажды плениться той страшной реальностью, о которой родители никогда не мечтали и даже помыслить не могли (этой реальностью могут для них стать: тоталитарные секты и экстремистские сообщества, язычество, магические культы, сатанизм...). 

Вот почему неоправданно «лояльный» педагогический подход осуждался Отцами и Учителями Церкви с самых давних времен.

(См. отцы одного из поместных соборов африканской Церкви: «Епископы и клирики да не позволяют детям своим отходити на свою волю, чрез отделение их от себя, аще несовершенно полагаются на их нравы и возраст: дабы в последствии грехи их не пали на самих родителей» [4, с. 492-493];

Славянская Кормчая: «Епископы иереи и причетницы церковнии должни суть учити страху Божию детей своих. Епископы и причетницы своим чадом, прежде установления нрава, да не дают воли»; и толкование: «Должни суть епископи и причетницы своя чада хранити, и учити страху Божию, и от своих рук не испущати, ни творити их самовластным быти, прежде совершеннаго возраста, и прежде нравом и обычаем уставления» [4, с. 494]).

Итак, всякое ответственное педагогическое руководство подразумевает необходимость влияния на ребенка, вкоренение в его детскую душу и культивирование в ней определенных духовно-нравственных норм. При этом очевидно, что именно родители, а не их малые чада выбирают и воспитательный метод (который они признают наилучшим), и соответствующие этому методу педагогические средства.

Поскольку же для православных отцов и матерей наиболее оптимальной педагогической моделью считается та, в рамках которой главным критерием истинности выступает авторитет и Божественное достоинство Господа Иисуса Христа, постольку и процесс воспитания строится ими по образцам и лекалам христианства.

Исходя из того, что полноценное православное воспитание подразумевает наряду с прочим регулярное участие в храмовом богослужении, социальное общение с единоверцами, понимаем, что такое воспитание не может быть реализовано в случае, если ребенок не крещен.

Опять же, в связи с тем, что именно крещение дает человеку возможность участвовать в общецерковной жизни, в Таинствах Церкви (в том числе в Таинстве Евхаристии), утверждаем: «раннее» крещение не только не урезает младенца в правах и свободах, но и, напротив, наделяет его рядом дополнительных личностных прав и свобод:- правом, возможностью и способностью освящаться и просвещаться Божественной благодатью;- правом, возможностью и способностью к благодатному единению с Богом, ангельскими силами, братьями и сестрами во Иисусе Христе;- правом, возможностью и способностью к богоуподоблению;- правом, возможностью и способностью теоретического и опытно-мистического познания Истины;- свободой от уз первородного греха; - свободой от непомерных нападок лукавых демонических сил;- свободой (потенциально) от нравственных блужданий и падений, греховных привычек, страстей и пороков;- возможностью «воспитаться» не только для нынешней, временной жизни, но и для вечной, блаженной.

IV.​

Некоторые, соглашаясь с требованием крещения детей, в то же время отрицают уместность этого действия по отношению к представителям самого малого возраста; согласно их убеждению на столь раннем этапе развития младенцы не способны ни к доброделанию, ни ко греху. Соответственно, в этот период об их духовно-нравственном воспитании не может быть и речи. Для чего тогда им крещение?

Другие, движимые особенно сентиментальною любовью, отсрочивают время крещения детей для того, чтобы отодвинуть момент наступления христианской ответственности, мол пусть пока поживут в свое удовольствие; зачем им сейчас религиозные обременения? зачем лишать их радостей беззаботного детства?

Им возражают: ну а если ребенок умрет, так и не успев духовно приобщиться ко Христу, как же он, некрещеный, сможет наследовать Рай?

Автоматически, — утверждают они, — ведь дети безгрешны; что же касается первородного греха (который омывается в крещении), он не является личным грехом, а потому и ответственности за него не предусмотрено.

Представленное соображение, хотя оно и не лишено некоторой правды, тем не менее в целом обманчиво.

И дело здесь вот в чём. Несмотря на то, что само первородное повреждение не является личным грехом, следствия этого повреждения начинают обнаруживаться в новорожденном с самого первого дня: «Кто бо чист будет от скверны? никтоже, аще и един день житие его на земли» (Иов. 14:4-5); «...нет человека, который не согрешил бы» (2 Пар. 6:36).

Так, уже с раннего возраста поведение новорожденного может отличаться радостным или грустным настроем; он может улыбаться или хмуриться; радостно вскрикивать или громко рыдать; сосредоточиваться или расслабляться; «тянуться» к общению с одними людьми и «отвергать» связь с другими.

По мере взросления в детях могут проявляться зачатки эгоизма и эгоцентризма, ревности, упрямства и раздражительности, зависти, жадности и даже жестокости. Правда, по большому счету малые дети могут впадать в прегрешения даже и после крещения. Однако, в силу того, что крещеные не имеют прародительского повреждения и живут обновленной природой, обновленным сердцем, волей и умом, пребывают под особым благодатным и ангельским охранением, среди них прегрешения встречаются значительно реже.

В свое время блаженный Августин Иппонский (V в.) писал об этом так:

«Начиная свое появление на свет не смехом, а плачем, дитя тем самым бессознательно дает наперед знать, в какие бедствия оно впало... “Тяжкое иго на сынах Адамовых, от дней исхода из чрева матери их, до дней погребения их в матери всех” (Сир. 40:1) исполняется с такой необходимостью, что даже дети, освободившиеся банею возрождения от уз первородного греха, в котором одном были повинны, испытывая много зла, страдают иногда от нападения злых духов» [11, с. 1174].

«Кто похвалится чисто имети сердце? — Вторит Августину блаженный Симеон Солунский. — Или кто чист от скверны, как написано, аще и един день жития его на земли, тогда как всякий грешен или от греха первородного, или, после просвещения крещением, тотчас и невольно как-нибудь впадая в грех, ибо для этого достаточно согрешить случайно <по отношению к> кому-нибудь: к родителю, или другу, или родственнику, чему невозможно не случиться. И если это даже случится и с неразумным младенцем, то всё же становится причиной греха, и ему тотчас сообщаются скверна и грех.

И сие всяк человек, при всем том, что он принял благодать. Он тотчас, как родится, желает плотского неразумно и неосознанно, и это — следствие преступления прародителей, почему и грешит, едва родившись и еще не понимая. Ибо, как сказано Давидом, и зачинается во грехах.

Итак, если невозможно, чтобы не гнездился какой-нибудь грех в новорожденном и новопросвещенном младенце, то тем более во всех нас, и вольно, и невольно» [10, с. 280].

Изложенное означает, что посмертная участь ребенка вовсе не безусловна. В частности это подтверждается и рядом откровений, преподанных святым.

Скажем, согласно видению ученика преподобного Василия Нового Цареградского — Григория, — касавшемуся Страшного Суда, некрещеные дети, не запечатленные ни чрезмерным злом, ни совершенной добродетелью, хотя и избегнут мрачных преисподних глубин, но всё же и не удостоятся Высших Небесных обителей.

Вот его слова:

«...Потом Господь повелел отделить от левой стороны слепых, но ходивших по мановению Божию. На них не было ни печати зла, ни печати добра. Господь посмотрел на них, сжалился с кротостью. На родителей же их грозное обратил внимание, осуждая их, что они не постарались просветить их Святым Крещением. И повелел Господь святым Своим Ангелам даровать им место покойное на полудне, Западе, и несколько причастное наслаждению вечной жизни, но чтобы они не видели лице Божие» [5, с. 52] (ср.: блж. Симеон Солунский: «...не следует отказывать в крещении... в любое… время, чтобы из-за таковой задержки не скончался кто-нибудь непросвещенным, что было бы величайшим несчастьем, так как некрещеный не спасется» [10, с. 46-47]).

Бывает, что некрещеные и не получающие должного воспитания дети не только не уступают своей нечестивостью взрослым беззаконникам, а и значительно их «превосходят». Очевидно, что следствием внезапной смерти этих детей может оказаться и заточение в ад.

Об одном из таких случаев читаем у святителя Григория Двоеслова (VI в.):

«Правда, должно верить, что все крещеные младенцы и умирающие в самом младенчестве входят в Царство Небесное, но должно также верить, что не все малые дети, которые могут уже говорить, входят в Царство Небесное. Некоторым детям вход в него заключают родители, когда худо воспитывают их.

Один муж, всем известный в нашем городе, за три года пред сим имел сына лет, кажется, пяти, которого, по причине чрезмерной плотской любви, слабо воспитывал. Этот мальчик, как только встречал что-нибудь противное себе, имел обыкновение (тяжело и говорить) хулить величество Божие. За три года пред сим он тяжко заболел и приблизился к смерти. Когда отец держал его на руках, мальчик, затрепетав от ужаса, увидел, как свидетельствовали бывшие при смерти его, идущих к себе злых духов и начал кричать: “Защити, отец, защити, отец”.

Во время крика он наклонил лицо, чтобы скрыться от них на груди у отца. Отец спросил его, дрожащего, что он видит, мальчик отвечал: “Черные люди пришли, хотят меня унести”. Сказавши это, он тотчас похулил имя величества Божия и испустил дух. Всемогущий Бог, чтобы показать, за какую вину он предан был таким мучителям, допустил умирающего повторить то, в чем не хотел исправлять его отец при жизни, допустил, чтобы долго живший, по долготерпению Божию, богохульником, произнес хулу при смерти, дабы отец его познал вину свою и увидел, что небрежением о душе малого сына он воспитал немалого грешника для огня геенского» [6, с. 264-266]. 

Итак, малый возраст ребенка не является гарантией того, что он, в случае смерти, неизбежно наследует Царство святых. Этой гарантией может служить соответствие жизни ребенка образу жизни Христа. Малый возраст дитяти не служит помехой для его воспитания.

«У тебя есть младенец? — Пишет по данному поводу святитель Григорий Богослов (IV в.). — Не давай времени усилиться повреждению; пусть освящен будет в младенчестве и с юных ногтей посвящен Духу. Ты боишься печати по немощи естества, как малодушная и маловерная мать? Но Анна и до рождения обещала Самуила Богу, и по рождении вскоре посвятила, и воспитала для священной ризы, не боясь человеческой немощи, но веруя в Бога. Нет никакой тебе нужды в привесках и нашептываниях, вместе с которыми входит лукавый, привлекая к себе от легковерных благоговение, должное Богу. Дай своему младенцу Троицу — сие великое и доброе хранилище» [7, т. 1, с. 469].

«Как семя, посеянное в свежей земле, лучше растет, нежели на другой, — напоминает святитель Тихон Задонский, — так семя слова Божия лучше и удобнее прозябает в юном сердце, нежели застарелом и мирскою любовию упоенным. Удобнейшее бо к приятию слова Божия юное сердце, яко свежее и суетами еще мирскими не наполненное, нежели окалявшееся теми суетами. В праздный сосуд все удобно вливаем, а наполненный сосуд надобно прежде испразднить и потом что потребно вливать. Сего ради детей своих прежде всего научай закону Божию и прочему христианскому благочестию; не последуй тем родителям, которые детей малых иностранных языков, красноречия и танцев научить тщатся, а закон Божий оставляют. Ни малейшия христианства искры не имеют таковые родители и детей своих в тойжде ров влекут, яко слепии. Они детей своих на временную жизнь рождают, но своим нерадением и примером вечную жизнь отнимают у них» [8, с. 204].

V.​

Подчеркнем, что согласно 124-му правилу Карфагенского поместного Собора, лица, отвергающие необходимость крещения младенцев, подлежат осуждению: «кто отвергает нужду крещения малых и новорожденных от матерней утробы детей, или говорит, что хотя они и крещаются во отпущение грехов, но от прародительского Адамова греха не заимствуют ничего, что надлежало бы омыти банею пакибытия (из чего следовало бы, что образ крещения во отпущение грехов употребляется над ними не в истинном, но в ложном значении), тот да будет анафема» [9, с. 233].

Схожая мысль очерчена и в 84-м правиле Шестого Вселенского Собора: «Последуя каноническим постановлениям отец, определяем и о младенцах: каждый раз, когда не обретаются достоверные свидетели, несомненно утверждающие, яко крещены суть, и когда сами они, по малолетству, не могут дать потребный ответ о преподанном им таинстве, должно без всякого недоумения крестити их: да таковое недоразумение не лишит их очищения толикою святынею» [9, с. 109].

В завершение приведем емкое и выразительное изречение святителя Василия Великого, раскрывающего символическую прообразовательную связь, усматриваемую между переходом евреев через Красное море и новозаветным крещением. Подчеркнем, что поскольку в том переходе-«крещении» участвовали люди всех возрастов, включая новорожденных, постольку и указание святого отца о необходимости крещения во Имя Отца и Сына и Святого Духа следует распространять на всех без исключения (пока еще не крещеных) людей.

Вот его слова: «К жизни призываем тебя, человек: почему уклоняешься от призвания? Призываем к приобщению благ: зачем проходишь мимо дара? Царство Небесное отверсто, Призывающий не лжив, путь удобен, не нужно ни времени, ни расходов, ни хлопот. Что медлишь? Зачем отступаешь назад? Что боишься ига, как юница, не изведавшая ярма? Оно благо, легко (Мф. 11:30), не трет шеи, но украшает, потому что не ремнем привязывается к вые, но требует, чтобы влекущий его был свободен...

Израиль крестился в Моисея в облаке и в море (1 Кор. 10:2), тебе представляя прообразования и предначертывая ту истину, которая открылась в последние времена. А ты убегаешь крещения, не морем прообразуемого, но совершаемого в действительности, крещения не в облаке, но в духе, не в Моисея, тебе сослужебного, но во Христа, тебя сотворившего. Если бы Израиль не перешел чрез море, то не был бы отлучен от фараона; и ты, если не пройдешь через воду, не выйдешь из-под горького диаволова мучительства. Он не пил бы от духовного камня, если б не крестился прообразовательно; а тебе никто не даст истинного пития, если не крестишься истинно. Он, по крещении хлеб ангельский ел (Пс. 77:25); как же ты вкусишь хлеба живого (Ин. 6:51), если не приимешь прежде крещения? Он через крещение взошел в землю обетованную; как же ты возвратишься в рай, не запечатлевшись крещением?» [12, с. 97-98].

Леонов А. М. Преподаватель Догматического Богословия СПб ПИРиЦИ. 

1.Святой Ириней Лионский. Против ересей. Доказательство апостольской проповеди. СПб.: Изд. Олега Абышко, 2008.

2.Священномученик Киприан Карфагенский. Таинство единства Церкви. М.: Изд. Сретенского монастыря, 2008.

3.Зеньковский В., прот. Педагогика. Клин: Изд. Фонда «Христианская жизнь», 2004.

4.Правила святых поместных соборов с толкованиями. М.: Изд. Сибирская Благозвонница, 2011.

5.Страшный Суд Божий. Видение Григория, ученика святого и богоносного отца нашего Василия Нового Цареградского. М.: 2002.

6.Святиитель Григорий Двоеслов. Собеседования. О жизни италийских отцов и о безсмертии души. М.: Изд. ООО «Синтагма», 2011.

7.Святитель Григорий Богослов. Творения. М.: Изд. Сибирская Благозвонница, 2007.

8.Святитель Тихон Задонский. Письма. М.: Изд. Московского подворья Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 2006.

9.Книга правил святых апостол, святых Соборов Вселенских и поместных и святых отец. М.: Изд. Русский Хронограф, 2004.

10.Блаженный Симеон Солунский. Объяснение православных богослужений, обрядов и таинств. Изд. Благословение, 2009.

11.Блаженный Августин. О Граде Божием. Мн.: Изд. ХАРВЕСТ; М.: Изд. АСТ, 2000.

12.Святитель Василий Великий. Избранные поучения. М.: Изд. Православное братство святого апостола Иоанна Богослова, 2003.

Источник